Двери лифта захлопнулись прямо перед носом Грекана Яэра. Он успел заметить внутри Хэнксчампа и шпионку кри. И пистолет. Яэр сорвал двери и приготовился прыгать в шахту следом за стремительно спускающейся кабиной, но на пути возник диск темной материи, отбросивший его на ковер.

– Куда это ты торопишься? – спросила Эбен, приземляясь рядом, готовая выпустить новый заряд темной материи.

– Проклятая ши́арка, – прошипел Яэр, поднимаясь на ноги. – Хэнксчамп смылся, и кри заодно.

– Куда они направляются?

– Сама догадайся, – ответил Яэр.

В их сторону понеслись выстрелы, разнося лифтовый холл, стены и приборные щитки. Центурион и гвардеец обернулись и скосили добрую дюжину бойцов элитного бадунского отряда «Уничтожение».

Затем переглянулись.

– Предлагаю… как бы это сказать… сотрудничество, – проговорила ши́арка.

– Руководствуясь взаимной заинтересованностью в спасении нашей драной Галактики? – уточнил корбинец.

Они пожали друг другу руки.

– Гвардеец Эбен.

– Центурион Яэр.

– Защитим Галактику вместе, – торжественно сказала Эбен.

– Кроме нас некому, – криво улыбнулся Яэр. – Никто не выполняет свои драные обязанности.

Бок о бок они прыгнули в разверстую шахту лифта.

В боковом офисе миссис Мэнтлстрик забралась под стол, прихватив с собой из зала заседаний миску с сухариками, чтобы не загнуться с голоду.

– Простите, – говорила она в телефонную трубку, – но старший вице-президент отдела особых проектов Одус Хэнксчамп не может сейчас принять ваш звонок. Он в зоне боевых действий.

Милый читатель, центурион Грекан Яэр, разумеется, был не прав. Кое-кто еще пытался защитить Галактику, но им немного мешали кандалы.

– Залезай в *щелк* клетку! – приказывает мне Грантгрилл.

Я тяжело вздыхаю.

– Давай, робот! – кричит Зорб Зорбукс, прицеливаясь в меня из усмирителя.

Я последний раз оглядываюсь на Скитальца.

– Пожалуйста, – прошу я, – это мое последнее желание. Используй интерполятор еще раз.

Его ответ удивляет.

– Уже три раза попробовал, – отвечает он, – и даже с места не сдвинулся.

– Вот видишь! – воодушевленно восклицаю я.

– Что я должен видеть? – раздражается косморыцарь. – Лезь в клетку.

Я вхожу в клетку. Стоит ли говорить, дорогой читатель, что меня бьет дрожь.

– Эй! – окликает нас Ракета.

– Чего тебе? – сердито спрашивает Зорб.

– Поосторожнее с пушкой, приятель, – енот поднимает вверх пугающе человеческие руки в кандалах. – Я лишь хотел попросить моего друга прекратить пение.

– Ох, точно, – спохватываюсь я. – Я и не заметил. Это «Космическое Жу-жу» «Братьев Светового Года». Простите, сам не пойму, как это получилось. Спасибо, что подсказали. Стыдно было бы отправляться навстречу неминуемой кончине, напевая вот это.

– Чего не сделаешь ради близкого друга, – говорит Ракета.

Мы обмениваемся взглядами напоследок.

– Ракета, ты был мне хорошим другом, – признаюсь я. – Хорошим и верным, пусть и странноватым.

– Я есть Грут.

– И ты тоже, дорогой Грут, и всегда им останешься.

Внезапно до меня доходит. Наши тюремщики смеются над нашими последними словами, но на самом деле происходит что-то странное. Ракета несет какую-то околесицу про нежное прощание и душещипательные баллады, но глаза его то и дело стреляют влево, будто он пытается мне что-то показать.

Я смотрю туда, куда указывает енот. Охрана обступила Ракету и Грута и напрочь забыла о Гаморе. Та больше не валяется на полу без сознания. Валяются лишь открытые наручники, а самой Гаморы и след простыл. Я чувствую надежду и тяну время.

– А эта штука вообще безопасна? – спрашиваю я, раскачивая клетку.

– Эй, *щелк* прекрати! – кричит Грантгрилл.

– По-моему, не очень, – не останавливаюсь я.

Я жду, пока Гамора сделает то, что собирается сделать.

Вместо этого Зорб Зорбукс делает то, что собирался сделать. Проще говоря, бьет меня по лицу рукоятью пистолета, и я падаю на пол клетки. Он захлопывает за мной дверцу, дергает за рычаг, и я опускаюсь к ядру данных.

Меня обдает жаром. Корпус начинает светиться. Ощущения весьма болезненны. Розовый ореол окружает меня и становится ярче.

Еще немного, и я сольюсь со всем сущим. Хранимая мной информация выплеснется в ядро «Таймли» и наполнит его до краев.

– Глядите! – кричит Грантгрилл, глядя на экран планшета. – Уже девяносто один процент! Невероятно! *Щелк* Такими темпами дойдет и до всех ста!

– Это правда? – спрашивает появившийся в зале Одус Хэнксчамп.

Его сопровождает Следли Рарнак.

– Да, сэр, это… – начинает Грантгрилл, но останавливается, замечая темноглазую кри, которую он знал как Паму Харнон.

Замечает он и пистолет, который та приставила к голове Хэнксчампа.

– Арнок, это правда? – повторяет вопрос Уна-Рен. – Не увиливай, или мозги Хэнксчампа разлетятся по всему помещению.

– *щелк* Да.

– Бросайте оружие, или Хэнксчамп умрет, – приказывает шпионка.

Чертыхаясь, Зорб Зорбукс выполняет требование. Окружившие Ракету и Грута охранники медленно кладут пистолеты и усмирители на пол.

– Тебя тоже касается, – говорит Уна-Рен.

Скиталец бросает бластер и меч.

– Отлично, – улыбается Уна-Рен, – а теперь можно…

Она осекается. На ее лице читается удивление. Через мгновение она падает.

Огромный Черный Рыцарь вытаскивает из ее спины клинок. Рыцарей всего восемь, и с ними кардинал Наворт и церковный агент под прикрытием, Алландра Мерамати.

– Теперь ядро данных наше, – объявляет Алландра. – Мы успели как раз вовремя.

– Вижу, – рычит кардинал и после некоторых раздумий добавляет: – Убейте всех.

– Только попробуйте! – кричит Следли Рарнак, бросаясь на кардинала.

Под легким взмахом светового меча кардинала две половинки теперь уже бывшего руководителя рекламного отдела падают на пол.

– По-моему, я отдал приказ, – говорит Наворт.

Начинается хаос. Слово «беспредел» уже с трудом может вместить в себя всю суть происходящего.

Черные рыцари нападают. Хэнксчамп хнычет, как ребенок. Грантгрилл ищет укрытие. Зорб Зорбукс со Скитальцем подбирают оружие. Охранники пытаются защититься от яростных рыцарей.