Я так и покатывался со смеху.

Я слушал передачу из гостиной в отцовском замке, расположенном менее чем в четырехстах километрах от Авиньона – который, в сущности, не город, а городишко. Здесь и вампиров-то никогда не было! И убийственного пожарища – ни одного!

Каждую ночь я слушал Бенджи. Мне осточертело уже волноваться за очередных погибающих. А ведь среди них были не только юнцы да отщепенцы. Многим убитым сравнялось уже по три-четыре века! Возможно, иные из тех, кого я за время моих долгих странствий успел узнать и полюбить, тоже погибли, пропали навсегда и для меня, и для всех остальных. Когда Акаша затеяла прошлую бойню, великое Всесожжение, она из милости пощадила моих друзей и близких, однако новое Всесожжение казалось куда ужаснее, куда хаотичнее и непредсказуемее. И я ровно так же, как и все прочие, даже не догадывался, кто или что стоит за нынешней резней.

Где-то сейчас моя возлюбленная Габриэль? Сколько еще пройдет времени, пока неизвестная тварь нападет на дом Армана и Луи в Нью-Йорке? Я гадал: кем бы или чем бы ни был наш враг, но принимает ли он передачи Бенджи, нравится ли ему слушать о тех горестях и бедах, коим он стал причиной?

– Ну а ты, Голос, что по этому поводу думаешь? – спросил я.

Никакого ответа.

Голос давно уже покинул меня. Это ведь он стоял за всем происходящим. Теперь это стало ясно уже всем. Голос подбирал себе орудия, пробуждал их от долгого сна и подстрекал воспользоваться силами, о существовании которых у себя они и понятия не имели.

– Всех этих древних вампиров разбудил Голос, – сказал Дэвид. – Сомнений больше быть не может. Свидетели видели их на местах массовых убийств. Нередко это фигура в лохмотьях, порой – жуткий призрак. Наверняка их всех разбудил именно он, Голос. Разве не многие из нас слышат его?

– Кто такой этот Голос? – снова и снова повторял Бенджи. – Кто из вас слышал его? Звоните нам, поделитесь с нами.

Дэвид отъединился. Эфир заполонили сетования молодых вампиров, которым посчастливилось уцелеть.

Бенджи организовал уже двадцать линий для приема звонков. Кто обслуживал эти линии и сортировал звонки? Я мало разбирался в работе радиостанций, телефонов, мониторов и всего такого, так что не мог судить. Но ни один смертный ни разу не прорвался на передачу Бенджи, ни под каким видом – а иной раз какой-нибудь натерпевшийся бедолага-вампир битый час занимал эфир перечислением постигших его бед. Интересно, а другие звонящие в это время просто ждали своей очереди?

Как бы там ни было, а мне надо было в Авиньон. Очевидно же: Дэвид хочет там встретиться, на развалинах древнего папского дворца.

Тем временем Бенджи обращался уже к Голосу.

– Позвони нам, Голос, – призывал он в своей задорной, уверенной манере. – Скажи, чего тебе надо? Зачем ты пытаешься уничтожить нас?

Я обвел взглядом мое великолепное логово здесь, в горах. Сколько же я трудился, чтобы вернуть землю моего отца, чтобы восстановить замок – а за недавнее время своими руками вырыл под ним несколько тайных комнат. Как я любил эти старые каменные чертоги, в которых провел свое детство, а теперь дополнил всеми возможными милыми удобствами! А этот вид из окон на горы и поля, в которых я охотился в отрочестве! Почему, почему мне приходится снова покидать все это, чтобы выступить в бой, ввязываться в который я не хочу?

Что ж, это место я никогда не показывал ни Дэвиду, ни, коли на то пошло, кому бы то ни было другому. Если им не хватает мозгов, чтобы искать меня в замке де Лионкур в Оверни, им же хуже! В конце концов, он обозначен на всех картах.

Я надел любимый красный бархатный камзол, натянул черные сапоги и привычные солнечные очки – и немедленно отправился в Авиньон.

Прелестный городок: вымощенные камнем извилистые улочки, бесчисленные кафе и старинные развалины там, где когда-то правили окруженные роскошью понтифики Римской католической церкви.

Да, Дэвид ждал меня там, на развалинах. А с ним и Джесси. И больше – ни одного вампира во всем городе.

Я отправился прямиком в темный внутренний двор, поросший травой и окруженный высокими стенами. Никаких свидетелей из числа смертных. Лишь осыпающиеся арки, темные и пустые, пялящиеся на нас, точно множество черных глаз.

– Принц-Паршивец! – Дэвид поднялся с сиденья на траве и обнял меня. – Вижу, ты в отличной форме.

– Да-да-да, – промямлил я. Но до чего же славно было вновь увидеть его, увидеть их обоих. Джесси, закутанная в толстый серый шарф, стояла, прислонившись к полуразвалившейся стене.

– А нам обязательно торчать тут, среди запустения, в сени всей этой древности? – язвительно спросил я, хотя на самом деле ничего не имел против. Мне нравилась эта стылая сентябрьская ночь, в дыхании которой уже вовсю ощущалась зима. Я до неприличия радовался тому, что они вынудили меня встретиться с ними.

– Ну конечно, нет, ваше королевское высочество, – ответил Дэвид. – В Лионе, совсем неподалеку отсюда, есть один премилый отельчик, вилла «Флорентина»… – Это он мне рассказывает? Да я же родился здесь! – И мы сняли там очень уютные апартаменты.

Звучало неплохо.

Через пятнадцать минут мы уже вошли из внутреннего дворика в выстланный красным ковром номер отеля и удобно устроились в гостиной. Отель стоял высоко над городом, на вершине холма. Оттуда открывался великолепный вид, мне понравилось.

Джесси выглядела какой-то измотанной, понурой и несчастной. Поношенная, растрескавшаяся коричневая кожаная куртка, брюки, серый вязаный свитер с высоким воротником, нижняя половина лица обмотана шарфом, привычная сверкающая пелена медных кудрей. Дэвид пришел в сером шерстяном костюме, который идеально сочетался с замшевым жилетом и блестящим шелковым галстуком. И голос, и выражение лица у него были куда бодрее, чем у Джесси, но я понимал: дело серьезное.

– Бенджи и половины не подозревает. – Слова так и хлынули из уст Джесси сплошным потоком. – А я не знаю, что можно ему рассказать. Или кому другому. – Она присела в ногах кровати, зажав руки между коленями. – Маарет изгнала меня и Торна навеки. Навеки!

Она заплакала, но продолжала рассказывать.

По ее словам, с тех самых пор, как Фарид вернул Торну глаза, викинг постоянно приходил к ним. Великий воин, он желал защищать Маарет от любых опасностей, что только могли ей грозить.

Он тоже слышал Голос. Тот обращался к нему по-шведски и по-норвежски, подстрекал уничтожать отщепенцев, разглагольствовал о великой цели. Торн без труда сумел заткнуть его.

– А вы? – спросил я, переводя взгляд с Джесси на Дэвида. – Кто-нибудь из вас его слышал?

Джесси покачала головой. Нет, она не слышала Голос. Но Дэвид кивнул.

– Я начал слышать его с год назад. И самое интересное, что он говорил, прозвучало в виде вопроса. Он спросил меня, не ослабляет ли нас всех распространение силы.

– Занятно, – выдохнул я. – И что ты ответил?