— Я возьму, — сказал Мортен, отбирая у нее сумку с образцами. Анна благодарно кивнула и последовала за ним к дому. — При других обстоятельствах я бы предложил присесть в кухне, но там сквозит, как ты понимаешь, — пошутил он.

Анна усмехнулась. С ним ей было очень легко. Приятно поговорить с человеком, который при виде ее не думает о случившейся с ней трагедии.

— И в столовой тоже нельзя присесть. Там нет пола, — подмигнул Мортен.

От былой подавленности не осталось и следа. Впрочем, в этом не было ничего странного. Эбба в доме Эрики тоже стала совсем другой.

— Если не имеешь ничего против сидения на полу, можем подняться в спальню на втором этаже, — предложил Старк и пошел вверх по лестнице, не дожидаясь ответа.

— Как-то странно заниматься обычными делами после всего, что случилось вчера, — извиняющимся тоном сказала Анна.

— Ничего подобного. Жизнь продолжается. Надо быть практичными. В этом мы с Эббой похожи.

— Но как вы не боитесь оставаться на острове?

Мортен пожал плечами:

— У нас нет выбора.

Он поставил сумку на пол. Анна опустилась на колени, достала образцы ткани, разложила их на полу и принялась с энтузиазмом рассказывать, какие подойдут для обивки мебели, какие — для гардин и подушек и какие можно придумать сочетания. Закончив рассказ, Анна умолкла и посмотрела на заказчика. Вместо того чтобы разглядывать кусочки материи, он смотрел прямо на нее.

— Тебе неинтересно! — огорченно воскликнула женщина и почувствовала, как краснеет. Она нервно поправила волосы. Мортен не отрывал от нее взгляда.

— Ты есть хочешь? — спросил он.

Анна медленно кивнула:

— В общем, да.

— Хорошо! — Старк резко вскочил. — Оставайся тут, я скоро вернусь.

Он спустился в кухню, а гостья осталась сидеть на новом деревянном свежеотполированном полу. Внезапно она поняла, что время уже позднее. Солнце садилось. Анна подумала было, что пора домой, к детям, но вспомнила, что дома никого нет. Все, что ее ждало там, — это одинокий ужин перед телевизором. Так что можно поужинать и с Мортеном. Ему ведь тоже одиноко, а вдвоем им будет веселее. К тому же невежливо будет отказываться после того, как она уже согласилась. Анна, нервничая, начала собирать образцы. Когда она закончила, на лестнице послышались шаги хозяина и звяканье посуды. Вскоре он вошел в комнату с подносом в руках и виновато пробормотал:

— Ужин будет примитивный. Нарезка, пара сыров, и я поджарил хлеб. Надеюсь, под красное вино пойдет.

— Конечно. Но мне не больше бокала, — предупредила Анна. — В деревне разразится скандал, если меня поймают за рулем лодки в нетрезвом виде.

— Да, скандал нам сейчас не нужен, — сказал Мортен, опуская поднос.

У Анны участился пульс. По-хорошему ей не стоило оставаться и пить вино с мужчиной, который заставляет ее сердце биться чаще. Но устоять перед искушением было невозможно. Женщина потянулась за кусочком хлеба. Двумя часами позже она поняла, что задержится еще немного. Это не было осознанным решением, они с Мортеном не обсуждали это, но слова были не нужны. Когда сгустились сумерки, Старк зажег свечи, и в их романтическом свете Анна решила жить настоящим. Ей захотелось хоть на мгновение забыть обо всем, что произошло. С Мортеном она снова почувствовала себя живой.

Ие нравились свечи. В их свете все казалось красивее и нежнее. Дневной свет был слишком жесток к ее внешности, а при свечах фру Кройц с удовольствием разглядывала свое отражение в зеркале. Она провела рукой по своей гладкой коже. Когда она начала так беспокоиться по поводу собственной внешности? В молодости эти вещи Ию так не волновали. У нее были дела поважнее. Но потом смыслом ее жизни стала любовь. Леон привык к тому, что его окружали только красивые вещи, и встреча с Ией ничего не изменила в его жизни. Он по-прежнему жаждал приключений. И чем больше была эта жажда, тем больше Ия его любила и тем сильнее от него зависела. Она позволила желаниям мужа управлять ее жизнью, она подарила ему свою молодость, и пути назад уже не было.

Фру Кройц наклонилась ближе к зеркалу. Нет, в ее глазах не было сожаления. Пока Леон так же привязан к ней, как она к нему, ради него Ия готова пожертвовать всем. Но в последнее время супруг начал забывать обо всем том, что их связывало, начал отдаляться от нее. Только после аварии он осознал, что они с Ией до самой смерти будут вместе. Боль, которую она испытала, вытаскивая его из горящей машины, была ничем по сравнению с болью, которую ей пришлось бы терпеть, если бы Леон ее бросил. Разрыва с ним Ия не пережила бы. Особенно после всего, что она ради него перенесла. Но оставаться здесь она больше не могла. Когда Кройц пожелал вернуться, ей надо было его остановить. Зачем возвращаться в прошлое, где столько горя? Ия исполнила его желание, но теперь с нее хватит. Она не может стоять рядом и смотреть, как он себя губит. Все, что она может, — это поехать домой и ждать, пока он последует за ней, чтобы они могли вернуться к прежней жизни. Рано или поздно Леон поймет, что не может без нее обходиться.

Ия выпрямилась, посмотрела на любимого, сидевшего на веранде к ней спиной, и пошла собирать вещи.

Эрика была в кухне, когда входная дверь с шумом распахнулась. Через мгновение в кухню ворвался Патрик.

— Что, черт возьми, ты творишь?! — закричал он. — Как ты могла скрыть от меня, что к нам в дом залезли?!

— Ну, я не была полностью уверена… — попыталась оправдаться его жена, хоть и знала, что это бесполезно. Патрик был в ярости. Опасения старого Флюгаре были не напрасны.

— Йоста сказал, что ты подозреваешь, что за этим стоит Йон Хольм. И ты мне ничего не сказала! Разве ты не знаешь, как опасны эти люди?

— Говори потише, пожалуйста, — попросила Эрика. — Я только что уложила детей.

Она ненавидела семейные ссоры, ненавидела, когда на нее орут. В такие минуты писательница замыкалась в себе, что только усугубляло положение дел. Конечно, ссоры у них случались не так часто, и голос муж повышал на нее редко, но это не делало такие моменты менее неприятными. И хуже всего было то, что сейчас у Патрика были все причины для ссоры.

— Присядь. Давай спокойно поговорим, — предложила Эрика. — Эбба в моем кабинете изучает материал.

Видно было, что Хедстрём пытается успокоиться. Он сделал несколько глубоких вдохов и теперь дышал ровнее, но лицо его по-прежнему оставалось белым как мел от пережитого страха.

— Надеюсь, у тебя есть хорошее объяснение всему случившемуся, а также тому, чем вы с Йостой занимались за моей спиной, — процедил он сквозь зубы.

Эрика присела напротив мужа и пристыженно опустила глаза. Она не знала, какие подобрать слова, чтобы честно все рассказать и при этом выгородить себя. Собравшись с духом, женщина начала с рассказа о том, как позвонила Йосте, услышав от Патрика, что у него имеется личный интерес к делу Валё. Она призналась, что сохранила это в тайне от супруга, потому что тот не одобрил бы эту идею. Йоста же согласился сотрудничать. Патрику эта аргументация явно не понравилась, но, во всяком случае, он слушал не перебивая. Потом Эрика рассказала о визите к Йону и о том, как после этого она обнаружила, что кто-то пытался забраться в ее компьютер. Услышав это, Хедстрём снова побледнел.