сказал он, все так же глядя на Шерберу, севшую на постели с одеялом на груди. Очаг почти погас, и в комнате был полумрак. — Я надеюсь, ты простишь меня за то, что наш день пройдет без большого праздника.

Она протянула ему руку, которую он сжал.

— Мы живы. Я люблю тебя. И праздник был у нас вчера. Буря не станет ждать, пока мы к ней приготовимся.

Работы у ворот должны были не прекращаться весь день, и все же на площади тем утром, собралось, казалось, все войско. Там, где вчера стояли столы, теперь стоял брачный помост, на который по очереди должны были восходить пары, желающие связать себя клятвами мужа и жены. Лард, строгий мужчина с густой темной бородой, ставший старшим магом после того, как дюжину дней назад смерть забрала предыдущего старшего мага, уже приказал своим помощникам раскурить в чашах, расставленных по помосту, травы, и теперь над площадью плыл ароматный дым.

Он был желтым.

Тэррик и Шербера поднялись на помост первыми. Она чувствовала на себе взгляды толпы, слышала вопросы, которые задавали «своим» чужие воины и маги, и смело встречала взгляды.

Ей нечего было стыдиться. Она принадлежала пятерым по воле Инифри. Она станет женой трем из них, потому что клятвы, данные, чтобы скрепить магию, скрепили и их сердца.

— Эта битва станет легендой, — сказал ей Фир, когда они встретились в длинном доме, чтобы пойти на площадь вместе. — Твоя история, Шербера, станет легендой. Акрай. Воин. Маг. Жена фрейле. Люди будут спрашивать, кто же ты на самом деле?

Она улыбнулась, слыша эти имена.

— Я — женщина, которой повезло пережить войну и обрести любимых.

Люди приветствовали Тэррика и Шерберу, когда они взошли на помост. На Шербере снова было платье, правда, сегодня оно было серым и развевалось вокруг ее ног и танцевало на ветру. Тэррик, облаченный в одежду зеленого цвета: кофз, сараби и длинный плащ, встал рядом с ней и воздел руки, прося толпу о тишине.

— Сегодня первое утро нашего нового мира. Первое утро мира в городе, которым я буду править, как правили им мои братья до меня, — заговорил он, когда все стихло. — Вы, каждый из нас, вольны остаться здесь до конца Холодов и сколько пожелаете — или уйти, если того хотите. Мы готовы дать каждому, кто соберется уйти, провизии на два дня пешего хода. Ваше оружие можете забрать с собой.

Он помолчал и позволил людям осознать сказанное.

— Сегодня моя акрай Шербера станет моей женой. Это значит, что она будет править городом вместе со мной. Вы можете обращаться к ней с просьбой и быть уверены, что она передаст эту просьбу мне. Люди, которых она сегодня назовет своими мужьями, также будут служить мне, так что вы можете обращаться и через них.

По кивку Тэррика Лард, стоящий чуть поодаль, чтобы не мешать господину говорить, приблизился и встал рядом. Он тоже сказал несколько слов о победе, милости Инифри и радости, но Шербера едва ли слышала: осознание того, что вот-вот должно случиться, вдруг пришло к ней и заставило сердце заколотиться в груди, а ладони — вспотеть.

Она станет женой Тэррика, Фира и Прэйира. Уже сегодня. Еще пять дней назад она была акрай, сосудом магии, пусть и хорошо владеющей мечом, а сегодня она станет женщиной, которую нужно уважать и к которой придется относиться с почтением, потому что она — не просто та, с кем делят постель, а самая настоящая жена.

Но занятия с мечом она не бросит, о нет. Шербера мельком посмотрела на Прэйира и улыбнулась. Он прав: она совсем не готова снова чувствовать себя той, кого нужно защищать.

— Тэррик, сын города, перед лицом Инифри я спрашиваю тебя: почему ты берешь эту женщину в жены? — заговорил Лард, становясь перед ними, и они с Тэрриком повернулись друг к другу и взялись за руки.

— Потому что я так хочу, — дал он церемониальный ответ.

— Клянешься ли быть верным этой женщине и быть ей опорой и защитой до конца твоей жизни?

— Клянусь, — сказал Тэррик.

— Шербера, дочь Побережья, перед лицом Инифри я спрашиваю тебя: почему ты берешь этого мужчину в мужья?

— Потому что я так хочу, — сказала она.

— Клянешься ли быть верной этому мужчине и оберегать и хранить его честь до конца твоей жизни?

— Клянусь.

— Инифри, стань же свидетелем этого добровольного союза! — воззвал маг, обхватывая своими холодными ладонями их запястья. — Заклинаю вас властью, данной мне матерью мертвых, заклинаю бездной и светом, заклинаю войной и миром! Так будьте же вы перед лицом живых и мертвых мужем и женой и да будет же проклят тот из вас, кто нарушит клятву, данную перед лицом Инифри!

Маг разжал ладони и отступил, отошел в сторону, чтобы позволить народу города увидеть новобрачных. Шербера успела только удивиться тому, как быстро все прошло, когда Тэррик привлек ее к себе и поцеловал под приветственные возгласы толпы.

Его глаза светились любовью и преданностью, когда он отстранился и улыбнулся ей.

— Инифри связала нас, Чербер. Снова. Но теперь не потому, что так надо, а потому что мы так хотим.

Он спустился с помоста, чтобы уступить место сначала Фиру, а потом Прэйиру. И когда последний перекинул ее через плечо и потащил сквозь толпу прочь, их провожали громкий смех и свист.

— Завтра у нас много работы, — сказал Тэррик, когда уже вечером они остались вдвоем в ее комнате и уже готовились ко сну.

Пока все должно было остаться так, как было: длинный дом, отдельная комната, чужие люди вокруг, но Тэррик сказал, после ухода Холодов он попробует восстановить большой дом, где до войны и смерти жили правители города. Там были целых три крыла, большой сад, в котором росли плодовые деревья, а еще там были комнаты для детей.

Шербера хотела увидеть комнаты для детей.

Она порадовалась, когда у нее пришла кровь: это значило, что она не забеременела от Сэррета и его семя сгинуло без следа. Но она хотела ребенка. Теперь, когда война кончилась, и можно было думать о детях — она думала о детях.

Она сидела на постели, укрывшись по плечи теплым одеялом, в ожидании, пока к ней присоединится Тэррик, и когда услышала эти слова, кивнула.

— Ворота должны быть восстановлены в срок. К утру поднимется легкий ветер,