— я расправился с врагами, и не только своими руками. Комиссия несёт такую же ответственность за приговоры, как и монарх, о чём высший свет узнает уже через несколько часов. А ещё мне удалось создать три центра силы, вместо единой группировки. Шувалов сразу всё понял. Но и он опасается подгребать под себя слишком много власти, вспоминая, чем всё закончилось после смерти Елизаветы Петровны.

А вообще, меня уже тошнит от этой лицемерной публики. Вельможи только что откланялись и покинули кабинет. Я же устало развалился в кресле, вытянув гудящие ноги. Никогда бы не подумал, что правитель государства большую часть времени проводит в постоянных заседаниях, приёмах людей и изучении бумаг. А где балы, маскарады, охоты и бесконечная череда любовниц? Шучу, конечно. Только скоро меня будет трясти от вида нового документа или угодливой рожи очередного просителя. А жирное личико Шувалова уже начинает мне сниться, что особенно ужасно.

Ещё я совершенно забросил семью, что в корне неверно. Нельзя оставлять их одних в такой момент. Заодно не мешает разобраться, кто там решил подобраться ко мне через братьев и сестёр.

Тут тихо открылась дверь, и в проёме показался верный Пафнутий. Он вместе с товарищами не подпускает ко мне даже мажордома, взяв на себя обязанности личного слуги.

— Изволите отужинать, Ваше Величество? — участливо спросил камердинер.

Услышав про еду, мой желудок сразу заурчал, напоминая, что я не ел несколько часов. Забавно, что члены комиссии почти не устают. Или они умеют так хорошо изображать усердие? Если бы не утренние занятия, то к вечеру я бы валился совершенно без сил. А эти будто ничего не замечают. Вот что значит жажда власти.

Интерлюдия

— К чему такие предосторожности? — сразу после приветствия спросил Панин.

Оно и немудрено. Ведь гость проник во дворец графа с чёрного хода, откуда обычно заходила дворня и завозились продукты. Кроме этого, прусский посланник оделся, будто простолюдин. И его провели в кабинет, соблюдая невиданную осторожность. Зато сам пруссак явно наслаждался происходящим, снимая убогий армяк и передавая его молчаливому камердинеру. Далее он сел в указное кресло и потянулся за бокалом с вином. Сделав немалый глоток, Виктор фон Зольмс-Зонненвальде одобрительно кивнул и ответил.

— Я неплохой охотник. И в отличие от большей части коллег, предпочитаю бродить с ружьём по лесу, чем участвовать в загонной охоте. А ещё мне по силам заметить слежку, пусть и хорошо скрытую. Думаю, люди гера Шешковского заинтересованы не в моей персоне, а русских дворянах, с кем я встречаюсь в приватной обстановке. Вас это касается в первую очередь. Иначе бы меня не сопровождали его люди.

— Вы уверены? — холёное и пышущее здоровьем лицо Панина вмиг побледнело, — И зачем это Степану Ивановичу? Хотя понимаю, о чём вы. Иван Антонович решил показать зубы и держать всех в страхе. Но это глупость и ошибка!

Бывший глава Иностранной коллегии явно разозлился, произнеся последние слова излишне громко.

— Не думаю, что Иоганн алчет крови. Он может просто бояться предательства и очередного мятежа. Вы же прекрасно знаете, кто стоял за свержением его матери и Петра. Вполне себе разумная предосторожность, — ответил пруссак, — Кстати, за английским и французским послами тоже следят. Что немудрено, учитывая уже озвученные события с прошлыми переворотами. Я посылал проверить мои подозрения опытного человека, и они полностью подтвердились. Только не нужно осуждать будущего императора.

— Но ведь он ведёт себя просто непозволительно! Все эти беззаконные расправы и конфискации! Как можно было казнить столь важных людей, принёсших немало пользы России? Ладно бы речь шла о настоящих виновниках. Но это просто сведение старых счётов! А меня просто самым безобразным образом выставили из коллегии. Голицын посмел сказать, что я недостоин даже должности посланника в Курляндию! Это — оскорбительно! И они не захотели более обсуждать прожект «Северного аккорда»! Что просто невероятно! На это ушло масса сил и времени. В переговорах участвовали и выразили своё одобрение несколько европейских монархов. Как можно столь равнодушно относиться к проделанной работе. Уверен, что подобное отношение идёт от Ивана Антоновича, затаившего на меня злобу!

В словах Панина сквозила обида, которую он не мог сдержать. Зольмс-Зонненвальде же мысленно улыбнулся, прекрасно понимая, что графа заботит собственная судьба и лелеемый им прожект, а не повешенные или сосланные в Сибирь мятежники. Кстати, пруссаку понравилась идея со штрафным батальоном. Конечно, Пруссия — это не варварская Россия и её дворянство не собирается покушаться на власть короля, но обдумать её не мешает. Посол уже начал обдумывать письмо своему королю, дабы подробно ознакомить его с происходящим. Новость о смерти и мятеже уже отправлена Фридриху. Но после этого в России начали происходить значительные и стремительные перемены, требующие внимательного изучения.

Кстати, его собеседник совершенно не понимает происходящего, обращая внимание только на свои дела. А ведь изменения гораздо глубже, чем отставка глав нескольких коллегий или казнь глав мятежа. Новый монарх распустил Сенат, создав правительство, напоминающее прусское. Чувствуется, что Иоганн не просто так проводил время в Берлине, оценив преимущество подобной формы управления государством. Далее последовало создание совершенно нового полицейского ведомства. Сама задумка не нова, но будущий император смог его удивить. Насколько он помнит, в Европе нет подобного ведомства, курирующего борьбу с преступностью по всей стране. Обычно это прерогатива бургомистров и губернаторов провинций. А сама полиция часто занимается ещё десятком, часто в ущерб поимке разбойников.

Вообще, Иоганн произвёл на пруссака самое положительное впечатление. Молодой и неопытный наследник быстро подавил мятеж, договорился с представителями влиятельных семей и стреножил остальную аристократию, изрядно её напугав. И слежку за посольствами он одобряет. Ведь русские дворяне не раз показывали желание предавать и свергать своих монархов по наущению европейских послов. Поэтому надо держать знать за горло, дабы эта свора не напала на хозяина.

Но именно в грамотных поступках неискушённого правителя и таилась главная загадка, а может, угроза. Если он так резво начал, то чего ждать от столь непредсказуемой персоны в будущем? Например, Екатерина была понятна и во многом зависима от получаемых денег. Не сказать, чтобы она претворяла в жизнь политику иных держав, как покойный Пётр Фёдорович. Но важные решения, касающиеся той же Пруссии,