в отделении полиции не вытворяйте, — не сдержался Стас. — Идите, посидите ещё немного. Скоро поедете домой.

— Я бэз Санко никуда нэ поеду! — заволновалась Ида.

— Все вместе поедете.

Наш табор встрепенулся, а дети повскакивали с лавки и завизжали.

— Дадо! — мужчина заметался за решёткой, словно зверь.

— Не понял! — очнулся зачарованный Боря с остекленевшими глазами. — С каким это Санко? С этим что ли? — он тыкнул в сторону цыгана ручкой. — А кто его отпустит? Где потерпевший?

Нет, ну это уже несмешно!

— Борь, он ушёл. Не будет он писать заявление. Можем посмотреть камеры.

— Так он сказал, покурить вышел! — дурацкий! Боря! Успокойся! — Не-е-е, я не могу его освободить. Пускай сидит. А если гражданин… Гражданин… Сычев вышел в магазин и скоро вернётся?

Стас в очередной раз за вечер сорвал с головы фуражку, чтобы погладить закипающую голову. Ладонь его с лысины уныло сползла на лицо.

Все снова притихли.

Ну и отстой! Тут и я уже не знаю, что делать! Всё-таки, цыганские штучки — не последний метод, может, сработают…

— Значит так. Ждите час и уходите домой, — беспрекословным тоном процедил Стас и обвел всех присутствующих соболезнующим взглядом.

Мы остались под присмотром дежурного, а мой лысый приятель ушёл доделывать работу, от которой мы его весь вечер усердно отвлекали.

Замечательно! Побудем ещё часик в отделении ради успокоения какого-то Бориса!

Я глянула на настенные часы и осунулась. Главное было вовремя вспомнить про завтрашние пары в восемь утра. А сейчас было восемь вечера…

— Виолэтта! — на моё плечо легла горячая ладонь. — Это ты уговорила того человэка?

Ида сжала меня крепко-крепко, бережно, по-матерински заглядывая в глаза. Вот теперь стало ясно, почему цыганка мне снилась… Кажется, судьба? Оказаться в нужное время, в нужном месте.

Судьба — всё-таки существовала…

— Чаялэ, Санко. Эта дэвушка, наша спасительница — любимая Лэксы! — торжественно заявила Ида.

На меня вдруг посмотрели все иначе. Будто я какое-то божество, снизошедшее с небес. У изумлённого Санко приподнялись густые брови, и беззвучно раскрылся рот.

Где-то в углу оживился почти спящий Тёмик.

Божеству стало дико неловко…

— Ты дэвушка Лексы?! — София вскочила с лавки, подбежала ко мне и крепко схватила за плечи. — Гдэ он? Когда приедэт?

Девчонка затеребила меня отчаянно, и я осторожно взяла её за запястья.

— Лекса уехал… Он теперь музыкант, — меня в миг облепили все пять девочек, разинувшие рты. — И вернётся только в январе…

— Январ недавно закончился! — пролепетала Вера.

Да, я знаю… Время шло со скрежетом медленно.

— Лекса уехал на год.

Помещение заполнилось поражёнными возгласами. Они так трепетно и неподдельно удивились, словно крохотные дети траве или солнцу. Хотя кое-кто, не по годам смышленый, всё ещё и оставался крошкой.

— Когда он вернётся, он обязательно вас навестит, — я переглянулась с Санко, а он прямо на моих глазах вдруг побледнел.

Упс… Кажется, я сболтнула лишнего. Я отыскала взглядом молчаливую строгую маму и в конец смутилась.

— Анна Дмитриевна, вы же не против?

Но женщина вдруг вполне спокойно пожала плечами.

— Пускай…

Кажется, Анна Дмитриевна и Санко были согласны на перемирие. Они, конечно, не разговаривали ещё, просто глядели друг на друга, мягко говоря, не враждующе. А моё сердце плавилось и занывало от этой картины. Это было слишком неожиданно, неподдельно, чтобы оставаться равнодушным.

Наш час проходил быстро. Артём захрапел прямо в отделении полиции. Девочки окружили меня, рассматривая, как под лупой. Вера нещадно ощупывала мои волосы. Нана и Шукар раздобыли косметичку из моей сумки и испытывали её содержимое друг на друге. Старшенькие вместе с Идой любовались братом на фотографиях с моего телефона. Я рассказывала о нём всё, что знала, и бережно собирала в памяти каждый их пораженный вздох.

— Слушайте! Идите все отсюда. Вы меня достали! Прошло уже больше часа! — вынырнул Борис из телефона.

Я очнулась уже в полудрёме и посмотрела на часы. Стрелка близилась к десяти вечера. Наконец, можно было уверенно сказать, что приключения на сегодня окончены.

Все, довольные и уставшие, засобирались домой, молчаливого Санко освободили, и он набросился на родных с объятиями. А я вдруг поняла, что мы с Муратовым впервые за время его отъезда не созвонились «перед сном»…

У меня ёнуло в груди и перехватило дыхание. Точно! Он же писал мне смс…

— Лила, дай-ка телефон…

Странно, что не перезвонил.

Пропуская всех к выходу, я медленно топала в хвосте, пока открывала сообщение. Ещё не успев вчитаться, почему-то успела сжаться от ужаса. Вместо привычного монолога на несколько десятков строк на экране появилась только одна фраза.

«Всегда встречаешься только со студентами?»

Глава 28 «Фанатка»

«Всегда встречаешься только со студентами?»

Меня всю трясло. Я стала звонить Лексе прямо из такси, но он не отвечал.

Как в замедленной съемке, я добралась до дома, продолжая надоедать ему, поднялась в квартиру и даже осталась стоять в одежде. От страха заложило уши.

— Пожалуйста, возьми трубку… — там в зеркале на меня смотрели покрасневшие глаза измученной женщины.

Гудки.

Каких-то полчаса назад я гордо рассказывала его семье, какой у них крутой, талантливый вырос внук, брат и сын. Они — его родная кровь. Но я, как это было ни странно, знала о нём даже больше матери и с удовольствием делилась. В этот день мы словно соприкоснулись сердцами за сотни тысяч километров. Я чувствовала это, и получила столько терпения, столько смысла ждать его с улыбкой, что просто не могла поверить, что этот день заканчивался именно так.

После двадцатой попытки даже такой Вилке, как я, стало ясно. Он обижен до глубины своей гордой души. Или же просто лёг спать, не дождавшись ответа. Наверное, Муратов хотел обсудить всё завтра, на свежую голову. И это было так похоже на рассудительного Лексу.

Переполненная восторгом от знакомства с его семьей и ужасом от вскрывшейся правды, я не могла уснуть ещё несколько часов. Ворочалась, не понимая, откуда он узнал. Мне было так скверно и тошно, что руки с ногами вздрагивали сами по себе. Я подскакивала с кровати, не понимая, как задремать и отпустить этот день. Всей душой я чувствовала, что мне нельзя засыпать сегодня. Было безумно страшно куда-то опоздать.

А в пол восьмого утра, оледеневшая после морозной ночи и душевных терзаний, я действительно узнала, что с объяснениями опоздала.

Ещё несколько суток я не могла остановиться. Судорожно звонила на выученный наизусть номер и до перехватывающих дыхание истерик слушала: «абонент недоступен».

Муратов просто сменил номер телефона, и больше никогда. Никогда мы не связывались.

* * *

— Молодой человек! Почему в