– Но почему я первый раз об этом слышу? И где хранятся эти развилки? – спросил Макс, у которого практика всегда преобладала над теорией.

– Ты никогда о них не слышал, потому что не твоего ума это дело, – отрезал Хранитель. – Большая часть ареопага не в курсе.

Макс подумал, что ареопаг много о чем не в курсе. Особенно их бы заинтересовали червоточины, которые Эреб с лёгкостью творит сам. Но мысль так и осталась недодуманной. Эреб продолжал рассказывать, а комтур не хотел пропустить ни слова.

– Вся сложность развилок в том, что они не появляются вместе с пророчеством. Могут пройти годы, даже столетия, прежде чем оформится текст развилки. И что ещё хуже, географически этот текст может появиться где угодно. Из двенадцати официальных первичных пророчеств, сейчас развилку имеют только семь. И то одна из них спорная. Очень много псевдоразвилок – пророчеств, которые по стилю, по сути выглядят абсолютно как надо, но при этом являются совершенно обычными предсказаниями на ближайшие выходные.

– А развилки? – определенно, Сонино любопытство проснулось.

– А развилки, насколько я понимаю, – предположил Макс, – либо являются основополагающими принципами нашего существования, как первичные пророчества, либо описывают события сильно отдаленного будущего.

– Именно так.

– И о каком конкретно пророчестве говорил Окуляр? – возвращалась Соня, которая «я-умею-задавать-сто-вопросов-в-минуту». – О своём?

– О своём.

Эреб ненадолго замолчал, прикрыл глаза, а затем нараспев произнёс:

«Матерь троих из надлунного мира впервые вошедшая,

Младшей ведомая, хаос и мрак разольет в год огня.

Волей пера Азраила погибель со старшей нашедшая,

Сумрачный рок укротит, в год девятый со средней уйдя».

Помолчали. Что-то беспокоило Макса, у него явно на языке крутился вопрос. Но он так и не решился его задать.

– Красиво, – нарушила молчание Соня. – И что это значит?

– Как оказалось, совсем не то, что кажется на первый взгляд. А если учесть, что мы уже прошли развилку, то в принципе вся первая часть теряет смысл.

– Вряд ли уж полностью теряет, – вмешался Тим. – Часть после оператора IF – она же важна вне зависимости от того, что там дальше. Вернее, даже не так. Всё что дальше, напрямую зависит от IF.

– Мелкий, вот сейчас, кроме тебя, никто ничего не понял.

– Да нет, понял, – заступился за Тима Эреб, нагнулся, взял на руки кошку. Та, на удивление, не сопротивлялась. – Знаешь, Нокс, а парень прав. И девять – хорошее число. Может, всё и обойдётся, а эта тварь нас просто пугала. Он же это дело любит: демонстрировать свою значимость.

Хранитель замолчал, полностью погрузившись в мысли.

– И всё-таки что означает пророчество? – продолжала настаивать Соня. Но тщетно. Эреб никак не реагировал на вопрос. Он в принципе ни на что не реагировал.

– Как же раздражает эта их вечная загадочность, – Макс не то чтобы жаловался, но, похоже, накипело. – Что Верховный, что этот. По-человечески могут разговаривать только под страхом смерти.

– Не преувеличивай! – укол комтура Хранитель всё же не стал оставлять без внимания. – Я думал, как лучше ответить. Пророчество, девочка, про тебя. Но теперь я не уверен, как его трактовать. Все, кто читал это пророчество, единодушно соглашались, что оно о конце если не света, то определенной его части. Однако, как показала практика, всё с точностью до наоборот. Но наличие развилки может снова перевернуть всё с ног на голову. И по большому счёту тебя это никак не должно беспокоить. Сейчас закончим с этим сероглазым сопляком, отправим вас домой, и вы оба забудете всё это как кошмарный сон.

– Забудем? Но ведь Окуляр сказал, что я лишняя, что я мешаю.

– Мало ли, что он сказал. Не каждое слово, сказанное этой дырявой чашей, нужно воспринимать буквально.

– Но…

– Послушай меня, – Эреб отпустил Нокс, взял Сонины ладошки в руки, – то, что ты сегодня буквально заштопала дыру в озоновом слое, а скорее всего вообще весь его восстановила…

– Я? – не поверила Соня.

– Ты, – тепло улыбнулся Хранитель. – Ты умница, ты даже не представляешь, какая ты умница. Теперь тебе нужно просто выкинуть всё это из головы, понимаешь? Совсем выкинуть. Забыть про Изнанку ты не сможешь, но превратить в волшебное воспоминание – легко. Не дай этому стать твоей реальностью. Не дай отобрать такую короткую жизнь. Оставь Изнанку на Изнанке!

Соня резко выдернула руки.

– Нет! Я прошла через всё это не для того, чтобы со мной разговаривали как с трёхлетним умственно отсталым ребенком!

– Систер, не передергивай. Никто с тобой так не разговаривал.

– Может быть, не так, но почти! – Соне было не до компромиссов, но ругаться с братом не хотелось. – В любом случае я заслужила нормальных, честных ответов на свои вопросы. А не вот этого «Деточка, ты герой, почуй на лаврах, забудь всё, что было»!

– Почуй? – Макс выглядел озадаченным. – У вас есть такое слово?

– Нет у нас такого слова, – вместо сестры ответил Тим. – Сонь, не заводись. Он ответит. И Грей рано или поздно придёт в себя, и ему тоже придётся всё тебе рассказать. Слышишь?

Неловкое молчание вернулось. И снова проблему решила Нокс. Она присела рядом с Соней, потерлась упрямой головой. Заурчала. Девушка невольно расплылась в улыбке. Кошка забралась на коленки.

– Я починила озоновый слой? – С Нокс на руках к Соне вернулось благодушие, и любопытство, куда же без него.

– Ещё как!

– Но как именно?

– Технически? Понятия не имею, – ох, не часто можно было услышать от Эреба такое. – Но в общих чертах я себе это так представляю. Окуляр, при всём своём комплексе превосходства, отнюдь не всесилен. Он может взаимодействовать с материальным миром, но не может на него влиять. Для этого ему нужна была ты. Как катализатор. Ты ведь особенная девочка.

– Судя по пророчеству, систер, ты у нас вообще многодетная мать!

Шутка-то была так себе, но Соня засмеялась! Первый раз за столь долгое время. Нормальный, лёгкий, человеческий смех.

– Вот мама бы обрадовалась, что она уже трижды бабушка! Эреб, откуда у меня дети?

– Нельзя всё воспринимать буквально, – пояснил Хранитель, хитро щурясь из-под очков. – Видишь, как я ошибался с хаосом. «Хаос и мрак». Сложно было предположить, что ты не разрушение несёшь с собой. Слова могут быть очень обманчивы.

– Но что одно, что второе, вполне однозначны, – возразил Макс, который хоть и никогда бы в этом не признался, но загадки любил.

Эреб сел на любимого конька – просвещать молодёжь.

– Хаос – слово не такое простое, как кажется на первый взгляд. Когда-то давно оно означало лишь первичную материю. Неупорядоченную. Что, по сути, не хорошо и не плохо. Потом появлялись трактовки «бездна времени», «беспредельная ненасытность», даже «жажда знаний». Но все они со временем забылись. Я и сам их вспомнил только из-за пророчества. Когда стало понятно, что Соня запустила Окуляр, что он принял её, а ничего плохого не происходит…