* * *

За все приходится платить. Беспомощная, разорительная война и титаническое строительство обескровили Россию, выжимая из нее последние соки. Хотя Петр постоянно внушал своим чиновникам, что подати не должны быть непосильными для народа, он в то же время сам постоянно требовал денег и тем сводил на нет свои благие пожелания. Налогами облагались решительно все виды повседневной деятельности, и тем не менее непрерывно увеличивающиеся расходы государства не позволяли свести концы с концами. В 1701 году армия и флот поглотили три четверти финансовых поступлений, в 1710-м – четыре пятых, а в 1724-м, несмотря на то что война уже завершилась, – две трети[34]. Когда денег не хватало, Петр урезал жалованье всем служащим, не щадя и духовных лиц, и делал исключение только для солдат, матросов и иноземных умельцев. В 1723 году положение с наличностью осложнилось до того, что жалованье чиновникам было выдано мехами. До тех пор пока промышленность и коммерция не развились настолько, чтобы существенно пополнять казну, у государства не оставалось иного выхода, кроме как продолжать выколачивать из обездоленного народа все новые и новые подати. Основным прямым налогом в России была подворная подать, установленная при царе Федоре Алексеевиче на основании переписи 1678 года. Налогом облагались каждая деревня в соответствии с количеством имеющихся в ней дворов и каждый помещик – в соответствии с числом его владений (поэтому в деревнях большие семьи – в сущности, несколько родственных семей – были вынуждены ютиться в тесноте под одной крышей). В 1710 году Петр, полагая, что со времени царя Федора население должно было увеличиться, приказал провести новую перепись. К его удивлению, оказалось, что за тридцать пять лет число дворов сократилось на одну пятую, а то и на четверть. Конечно, нельзя отрицать, что имело место и вполне реальное уменьшение тяглого населения: волею Петра сотни тысяч людей были оторваны от пашни и отправлены в армию, на воронежские верфи, на рытье каналов и строительство Санкт-Петербурга, а многие тысячи укрывались по лесам или бежали за границу. При всем том данные переписи указывали и на то, что правительство оказалось бессильным перед ухищрениями как дворян, так и крестьян, одинаково стремившихся избежать поборов. Для начала чиновникам, посылаемым для подсчета дворов, предлагались взятки, если же это не срабатывало, крестьянские избы попросту исчезали. Дома в русских селах строились в основном из бруса или бревен, уложенных одно на другое; венцы по углам скреплялись с помощью пазов. Такой дом ничего не стоило за несколько часов разобрать и спрятать в лесу. Чиновники знали об этой уловке, но ничего не могли поделать[35].

Побывав во Франции, Петр познакомился с принятой там подушной системой налогообложения и решил ввести ее в России[36]. По новой системе податной единицей вместо двора становилась «душа». В каждой деревне, селе или крестьянской общине обложению подлежали все лица мужского пола от младенцев до стариков. В ноябре 1718 года вышел указ, повелевавший переписать все тяглое население мужского пола. Дворянство, духовенство и купечество переписи не подлежали – для этих сословий существовали иные повинности. Население всячески противодействовало переписи, но тем не менее к 1724 году она была завершена и выявила в России 5 794 928 душ мужского пола. В 1724 году впервые была собрана подушная подать. С крестьян, в зависимости от того, помещичью или казенную землю они пахали, взималось от 74 копеек до 1 рубля 14 копеек в год. С точки зрения увеличения государственных доходов податная реформа увенчалась полным успехом. В том же году подушные сборы составили половину поступлений в казну. Эта система просуществовала почти до конца XIX столетия и была отменена в 1887 году Александром III.

Введение подушной подати прибавило доходов казне, но одновременно способствовало еще большему закабалению крестьянства и прикреплению его к земле. Было время, когда русские крестьяне имели право свободно переходить от одного землевладельца к другому, и это приводило к тому, что помещикам было трудно, а подчас и невозможно обеспечить свои имения рабочей силой. Ситуация обострилась в середине XVI века, когда в результате завоевания Иваном Грозным Казани и Астрахани для русской колонизации открылись необозримые, не тронутые плугом черноземные степи, прежде населенные кочевниками. Тысячи русских крестьян покидали северные леса, устремляясь на плодородные равнины. Пустели села Центральной России, целые уезды наполовину обезлюдели. Дворяне, оказавшиеся на грани разорения, воззвали к государству, и их услышали, ибо опустевшие селения не давали поступлений в казну. Начиная с 1550 года один за другим издавались царские указы, ограничивавшие право крестьян на свободное передвижение, а затем и вовсе запретившие им покидать земли. Беглых крестьян преследовали, и уложение 1649 года обязывало всякого, укрывшего у себя беглеца, возместить убытки владельцу. В петровское время в крепостных числилось более половины населения. Одни крестьяне трудились на казенных землях, другие на помещичьих, но все были прикреплены к земле до конца своих дней[37].

Проведенная Петром подушная перепись еще больше усилила помещичью власть. После того как тяглое население уезда было исчислено, ответственность за сбор податей возлагалась на землевладельцев и местные власти. А чтобы крестьянин не мог укрыться от бдительного ока помещика и, стало быть, от денежных поборов, Петр издал в 1724 году указ, по которому ни один крепостной не мог покинуть имение без письменного разрешения своего господина. Так было положено начало российской внутригосударственной паспортной системе, которая сохраняется и поныне. Со временем помещики обрели над жизнью своих крестьян абсолютную власть: они собирали с них подати, следили за их передвижениями, определяли на ту или иную работу, наказывали за провинности. Таким образом, каждый барин сделался у себя своего рода царьком. Если же помещик не мог своими силами принудить крестьян к повиновению, ему на помощь приходили расквартированные по деревням и селам воинские команды. Со временем контроль за передвижениями крестьян был ужесточен, и для того чтобы покинуть поместье, крепостному приходилось заручаться не только письменным дозволением своего барина, но и местного воинского начальника. Итогом всех этих целенаправленных мер стало массовое порабощение российского крестьянства.

Итак, большинство крестьян прикреплялись к земле, но это была не единственная форма закабаления. Одним из основных препятствий, мешавших купцам и дворянам открывать новые заводы и фабрики, была острая нехватка рабочей силы. Чтобы разрешить эту проблему, Петр издал в январе 1721 года указ, по которому промышленники, даже не дворянского происхождения, получали право прикупать деревни с крепостными, дабы впредь крестьяне числились приписанными к заводу или руднику. В интересах развития промышленности Петр махнул рукой на собственные грозные распоряжения, касавшиеся розыска беглых, и объявил, что бежавшие от своих владельцев и нашедшие работу крестьяне выдаче не подлежат, но должны числиться приписанными к укрывшему их предприятию.