- полномасштабному вторжению в Китай, которое вновь было спровоцировано солдатами, сдерживающими факты на местах. К этому моменту японские вооруженные силы были уже не просто рациональным инструментом, выверенным в соответствии с опасениями за безопасность внутри страны и прибыль за рубежом. Это был доминирующий субъект власти, со своим собственным определением национальных интересов и чести, со своими собственными дикими боевыми ценностями. Последняя агрессия в Перл-Харборе была самоубийственной. Самая смертоносная война в истории человечества регулировалась со стороны Оси скорее милитаристской идеологией и эмоциями, чем спокойным военно-экономическим расчетом. Вера в превосходство наступления над обороной и использование благоприятных возможностей стала неотъемлемой частью военной стратегии и мешала реалистично оценивать шансы на победу. Реализм теперь не имел никакого отношения к объяснению японского милитаризма.

Это извратило реставрацию Мэйдзи - "сильная армия" доминировала над "богатой страной". Это имело долгосрочные структурные причины, но не менее важными были колебания баланса сил за рубежом и внутри страны, случайности войны и военные провокации. Если бы борьба за власть в Токио имела иной исход, то могла бы возникнуть иная "Сфера совместного процветания Большой Восточной Азии", в центре которой находилась бы японская непрямая и неформальная империя, доминирующая в Восточной и Юго-Восточной Азии, но с возрастающей ролью возрождающегося Китая. Но внутри самой Японии возникла логика усиления милитаризма, вплоть до того момента, когда в 1941 г. Япония катастрофически перестаралась.

После атомных бомб и безоговорочной капитуляции произошел еще один резкий сдвиг. Под руководством американцев Япония отказалась от войны и приняла демократию, хотя и такую, при которой выборы привели к однопартийному правлению на четыре десятилетия. В условиях отсутствия милитаризма и значительно меньшего поклонения императору японская идеология претерпела существенные изменения, развивая капитализм с ограниченной государственной координацией предприятий. Несмотря на то, что в стране сохраняется яростный национализм, который не позволяет принести извинения и репарации, как это сделала послевоенная Германия, большинство японцев, похоже, довольны тем, что являются гражданами мирного экономического гиганта. В течение последних девяти лет Япония ежегодно увеличивала свои военные расходы, но при этом не превышала 1% ВВП, согласованного в 1945 году. (По прогнозам, в 2023 году они впервые немного превысят 1%). Но из-за размера ВВП эта довольно тихая держава в 2019 году заняла девятое место в мире по объему военных расходов. Более агрессивные действия Китая могут определить гораздо большее.

История Японии показывает, насколько важна борьба за власть внутри страны при принятии решений о войне и мире. Она также показывает, что те, кто продолжает жить мечом, в конце концов, погибнут от него же, уничтоженные излишней самоуверенностью. И наоборот, она показывает, к какому умиротворяющему эффекту привели сокрушительная победа около 1600 года и сокрушительное поражение в 1945 году.

 

ГЛАВА 8. Тысяча лет Европы

 

Европа предоставляет наиболее богатую документами историю войн. С X в. до 1945 г. в Европе, возможно, было больше межгосударственных войн, чем в любом другом регионе мира, хотя такое впечатление может сложиться благодаря более доступным данным. В связи с этим возникают четыре вопроса.

1.

Почему война была так важна для Европы?

2.

Какова была роль войны в "исчезнувших королевствах" Европы?

3.

Каковы были причины войн на разных этапах европейской истории?

4.

Насколько рациональными были решения о войне, а не о мире?

Важность происхождения

Как и в Китае, и в Риме, решающее значение имело происхождение. В Европу до и после распада Западной Римской империи в V веке приходили волны варваров. Это были не отдельные этнические группы, несмотря на постоянно приклеиваемые к ним ярлыки "вестготов", "гуннов", "саксов" и т.д., а свободные группы племен и воинов, собиравших по пути тысячи последователей; эти государства "ковались в походе". Если набеги были успешными, они перерастали в завоевания. Войной или угрозой войны они принуждали элиту к покорности, а крестьян - к несвободному труду. Желая "цивилизации", они христианизировались и смешивались с постримским населением.

Первыми государствами-преемниками в Западной Европе стали крупные бывшие варварские королевства, построенные на римском фундаменте. Под давлением извне и в результате разрозненной практики престолонаследия они раздробились, их налоговые полномочия ослабли, а уровень жизни упал. 2 Готы, франки, бургунды и другие пришли как завоеватели, но затем были вынуждены обороняться от новых завоевателей. Военное дело было воспитано в постримской Европе. Франки были ближе всех к восстановлению политического единства Европы, но разделение их королевства на три части подорвало это стремление. Экология Европы с ее лесами, каменными замками и отсутствием пастбищных равнин защищала ее (за исключением Венгрии) от всадников-варваров, но в VII в. мусульмане вторглись и основали прочные государства. В Испании они разрушили вестготские королевства и вытеснили христианских владык на север. Позже мусульмане завоевали Балканы, откуда они не прекращали натиск вплоть до XVII века. Таким образом, защита христианства усилила континентальный милитаризм.

В христианской Европе раздробленность и защита от набегов привели к тому, что в X-XI вв. государства превратились в локальные замки и отряды закованных в броню рыцарей, которые командовали дружинами крестьянской пехоты и лучников, в условиях довольно гоббсовской анархии. Распространилось разбойничество. В ответ на это возникли движения за мир, известные как "Перемирие" или "Божий мир", возглавляемые священнослужителями, которые требовали от лордов не убивать священнослужителей, женщин, детей, стариков, а иногда и всех безоружных. Многие лорды давали такие обещания, и если бы они выполняли свои слова, то это было бы грозное движение за мир. Выход из гоббсовской анархии в конечном итоге был найден путем создания более крупных государств, в которых действовал феодализм, похожий на мафию. При этом царская власть была подчинена лордствам. "Государства" имели очень ограниченные функции и не обладали налоговыми полномочиями. Для ведения войны короли с обширными личными владениями могли финансировать наемников, но большинство из них, особенно в части конницы, опирались на дружины своих вассалов. Эти люди владели своими поместьями в обмен на то, что предоставляли королю эти дружины. Таким образом, у королей появлялся стимул к войне для приобретения новых земель, которые они могли раздавать в качестве вознаграждения существующим и новым вассалам, которые в свою очередь предоставляли больше солдат. Этот круговой процесс повышал вероятность войны, хотя она велась солдатами, преданными скорее лордам, чем королю. Таким образом, в Европе господствовала крайне децентрализованная военная власть.

Крестьяне отдавали себя под защиту сеньора. Если они этого не делали, то, скорее всего, подвергались насилию со стороны этого или другого лорда. Некоторые города выживали в лигах городов-государств, вооруженных ополчением и наемниками. В других местах замок, домен, вассальная зависимость,