А пока британцы выудили новое решение. Несмотря на возражение со стороны Государственного департамента, Идеи все-таки представил его на рассмотрение в Москве.

Хэлл настороженно отнесся к новому предложению. Он не был готов к ответственности, скрывавшейся в предложенном соглашении. Хэлл заверил коллег, что осознает, насколько желательно, чтобы три их страны имели общую стратегию, и признался, что ему бы хотелось, чтобы во всех сферах наблюдалось преобладание демократических принципов. Однако, по его мнению, следовало обратить внимание, что в каждой стране будут свои условия, и было бы лучше проводить консультации отдельно с каждым. Все согласились, что вопрос слишком сложен, чтобы решать его второпях. Его тоже передали на рассмотрение ЕКК. Дело не двигалось, поскольку союзники, к сожалению, ссорились. (Но об этом будет рассказано несколько позже.) В феврале 1945 года в Ялте, когда сферы влияния уже были практически сформированы, вновь на рассмотрение было представлено упомянутое выше заявление, но уже как Декларация об освобожденной Европе.

Государственный секретарь Хэлл взял с собой в Москву еще одну декларацию, с помощью которой надеялся объединить британское и советское правительства. В ней говорилось о жестоком обращении с людьми, живущими в колониях и в странах, переданных под мандат другого государства. В сдержанной, однако четкой манере утверждалось, что политика правящих стран должна постепенно вести колонии к независимости. Декларация была направлена на изменения в политическом статусе многих или всех стран и рассматривала использование различных типов попечительства как промежуточную меру.

Президент продемонстрировал глубокую веру в этот стратегический курс и несколько раз подчеркнул, что это справедливая и разумная политика. Он был целиком за эту инициативу, хотя и знал, что. по мнению британцев, это было опасно и неблагоразумно. Британцы не хотели создавать проблемы правительству своей империи или подвергать ее вмешательству извне. Еще в ноябре 1942 года, в своей знаменитой речи, премьер-министр твердо заявил, что его правительство никогда не будет разделять с другими странами территории. подпадающие под юрисдикцию империи. Нет никаких свидетельств. что Черчилль сколько-нибудь изменил мнение относительно сказанного в этой речи: «Разрешите мне прояснить ситуацию. Мы намереваемся сами сохранять контроль над своими владениями. Я не являюсь первым министром короля, в чьи обязанности входило бы руководство ликвидацией Британской империи». Такое же отношение продемонстрировал де Голль и к Французской империи; он боролся за каждый акр земель империи.

Хэлл сообщил о своем предложении до начала конференции. Молотов ответил, что его правительство придает огромное значение этому предложению, и убедил, что оно будет рассмотрено. Но Идеи заявил, что его правительство против данного предложения и не готово обсуждать этот вопрос; и он так и остался нерассмотренным пунктом повестки конференции и последующих переговоров союзников. Поскольку Советский Союз продемонстрировал огромную заинтересованность, агрессивная решительность американцев сошла на нет.

Еще до начала конференции несколько раз в разговорах упоминалось давнее желание американского правительства прекратить вражду в Европе и звучали опасения американцев, что их обяжут оставить на неопределенное время войска в Европе. В то же самое время Соединенные Штаты брали на себя инициативу по формированию международной организации по поддержанию мира. Несмотря на явное нежелание быть втянутыми в бесконечные споры между европейскими государствами, американцы тем не менее отказались от любой мысли об изоляции.

Летом 1943 года американцы и британцы, несмотря на то что война все еще продолжалась, договорились заняться планами системы коллективной безопасности. Существовало несколько весьма основательных причин заниматься этим вопросом параллельно с наступлением, не дожидаясь окончания войны. Познавая на собственном опыте все тяготы и страдания, народы с большим пониманием отнеслись бы к планам предотвращения будущих войн и. околдованные военным сотрудничеством, посчитали бы естественным принимать согласованные меры в будущем. К тому же если бы удалось быстро достигнуть цели, то победа, возможно, оказалась бы ближе. Доказательство единства могло бы уничтожить всякую надежду немцев и японцев на то, что в стане врага существуют разногласия. И наконец, было приятно думать, что если Соединенные Штаты ясно покажут, что примут участие в коллективном движении по предотвращению будущей агрессии, то другие страны могут почувствовать, что нет особой необходимости как-то иначе пытаться обеспечивать собственную защиту, и, следовательно, будет проще добиться справедливого мирного урегулирования. Занимаясь созданием системы поддержания мира в то время, когда все еще шла война, американцы и британцы больше всего надеялись на то, что благодаря этому удастся уговорить советское правительство несколько умерить свои требования. В конце великих войн государства, если можно так сказать, находились внутри змеиного кольца: с помощью этой меры кольцо было бы разжато и освобожденные государства жили бы в дружбе и согласии.

Намерение было внесено в текст Декларации четырех, которую Хэлл привез на Квебекскую конференцию, где она и была официально одобрена. За несколько недель до отъезда в Москву Хэлл получил доказательства того, что большинство американцев усвоили урок и стали рассматривать создание международной организации в качестве одной из послевоенных целей. Этого оказалось достаточно, чтобы проект получил горячее одобрение. В сентябре лидеры Республиканской партии, собравшись на острове Маккинак, в Мичигане, поддержали участие Америки в послевоенной организации по обеспечению безопасности. После исследований. проведенных Государственным департаментом, оставался серьезный вопрос: будет ли Советский Союз участвовать в коллективном договоре? В таких же муках сомнения пребывали Соединенные Штаты в конце Первой мировой войны. Решит ли Советский Союз жить изолированно, полагаясь на собственное могущество и способность позаботиться о собственной защите и благосостоянии, или согласится с ограничениями и обязательствами сотрудничества ради обеспечения общего блага?

В Москве советское правительство продемонстрировало готовность поддержать будущий проект, и, после внесения небольших изменений в формулировки, соглашение было достигнуто. Окончательный вариант, включенный в Декларацию четырех, значительно изменил убеждения Рузвельта. Претерпели изменения и мысли Черчилля; теперь, по его мнению, любая международная организация должна была базироваться на региональных организациях. Возможно, система, дающая большие возможности Британской империи и небольшим европейским государствам противостоять огромным странам, таким, как Америка и Россия, привлекала Черчилля гораздо больше. Но постепенно и он пришел к идее относительно одной всеобъемлющей организации. Казалось, что советское правительство искренне согласно с этим предложением.

На последнем заседании конференции, 30 октября, Молотов более других торопился внести это заявление в Декларацию четырех. Он предложил, чтобы конференция сразу же сформировала комиссию для составления планов будущей организации. Хэлл выразил опасения, что политические группировки в Соединенных Штатах могут неправильно понять значение происходящего, и, с его точки зрения, в данный момент будет лучше обменяться мнениями через обычные дипломатические каналы.