– Это не болезнь, о добрый муж мой… это заклятье… наговор…

Наговор… вот те раз!

Чтобы снять наговор, нужно было отыскать того, кто его наложил… или найти о-очень сильного могучего колдуна-отшельника. Волхва, так их еще называли.

Такого волхва неожиданно подсказали Кург с Сяргом, те самые парни из лесных весян, что, украв лодку, нанялись на службу к славному конунгу со Свири-реки. Оба были сироты из захудалого рода и жили в приживалах у Сигурда-бонда, который не то чтобы драл со своих работников по семь шкур, но, работая сам не покладая рук, требовал того же и от всей своей челяди, так, чтоб трещали кости. Совершенно так же, как некий Партанен из знаменитого советско-финского фильма «За спичками».

К чему и работать на такого хозяина? Уж лучше в лесную ватагу… Или вот славному конунгу послужить.

– Так что о волхве? – набычился Гендальф.

– Так вот, мой конунг…

– Мы как-то раз охотились…

– Здесь не так и далеко, в лесу…

Парни заговорили, перебивая друг друга.

– Там хижина… Отшельник…

– Мы видели…

– Мы покажем!

Место, про которое говорили ребята, оказалось не таким уж и близким – конунг и прихваченные им с собой викинги шли по лесным тропам часа три-четыре. Сумрачные ельники перемежались янтарным сосняком, осины – рябиною, ольхою и вербой. На пути частенько попадались болота и мелкие каменистые ручейки со студеной сладкой водою.

За одним из таких ручейков, на лесной опушке, показалась небольшая хижина, лесное жилье – вросшая в землю полуземлянка с крытой дерном крышей.

– Вот, здесь, – показывая рукою, тихо промолвил Сярг. – Пришли, мой конунг.

– Вижу, что пришли…

Дверь хижины неожиданно распахнулась, словно хозяин землянки приглашал пришедших на огонек.

– Стоять, – приказал Гендальф, обернувшись к своим. – Я сам пойду, а вы – ждите.

Пригнувшись, он вошел в узкий дверной проем, да так и застыл у порога…

– Ну, здравствуй, вождь, – глухо проскрипел в полутьме чей-то голос. – А я ведь тебя ждал, да-а. Садись вон на лавку. В ногах правды нет.

Молодой человек сел. В дверной проем, освободившийся от широких плечей конунга, хлынуло вечернее солнце, выхватив из полутьмы морщинистое лицо с всклокоченными седыми космами, длинной, такой же седой, бородою и большим хрящеватый носом. Под кустистыми бровями таились глубоко посаженные глаза, внимательные и цепкие.

– Хирб! – вспомнил, узнал вождь.

Именно этого старика он встретил в походе. Белесой северной ночью, когда сидел у костра вместе с Лентей из девятого «А». Странный незнакомец тогда вышел из лесу в длинном темном балахоне и с клюкой, точнее сказать – с посохом, чем-то напоминая странствующего монаха, только вместо креста на груди старика белело ожерелье из птичьих мертвых голов. Как и сейчас…

– А я ведь ждал тебя, Гендальф-конунг… ведь твое имя звучит нынче именно так? Я знаю, зачем ты пришел… человек из далекого далека.

Резко вскочив на ноги, вождь схватился за нож:

– Эдна! Так это ты ее, старый хрыч?!

– Тихо, тихо! Угомонись, воин, – опасливо отпрянул старик. – На твоей жене – старинное проклятье, уже никуда не денешься.

– Проклятье?! Старинное?

– Его кто-то усилил, наслал… Кто-то из твоих врагов, у которого ты все отнял.

– Ничего я ни у кого не отнимал! – не убирая ножа, конунг яростно сверкнул глазами. – Старик, я знаю, что ты… тогда, на озере, у поющих камней… Ты – враг!

– Теперь – нет, – с неожиданной твердостью заверил отшельник. – Я уже стар и устал шататься по лесам. Устал жить в неспокойное время.

– Ты можешь помочь Эдне? – тихо спросил молодой человек.

Хирб улыбнулся:

– Могу. Правда, тот, кто наслал заклятье, может сделать это снова и снова.

– Разберемся! – заверил вождь. – Ты только помоги.

Губы старого колдуна скривились в довольной ухмылке, глубоко сидящие глаза сверкнули:

– Ты меня просишь, конунг?

– Если надо – прошу!

– Тогда идем, – взяв стоящий в углу посох, неожиданно бросил волхв. – Время дорого. Нечего здесь сидеть.

* * *

Что делал с Эдной нойда, не рассказывала ни княжна, ни сам Хирб. Хитрый старик только лишь улыбался, лыбился, зато Эдна… Она оправилась за одну ночь, вновь стала прежней: веселой, любознательной, красивой, как само солнышко… и такой желанной, что конунг еле сдерживал себя.

– Проси, что хочешь, старик… Только хоти немного.

– Мне немного и надобно, – старый колдун покивал головою, словно пытался клюнуть вождя своим крючковатым носом. – Всего лишь домик в Аммгарде… и еще один – небольшой – близ священной рощи. И чтобы люди не забывали богов… чтоб жертвовали… делали подношения. И еще бы я не отказался от рабынь, служанок…

– Ты получишь это, кудесник! – обняв супругу, заверил ярл. – Только всегда будь под рукою.

– Буду, – поклонился волхв. – Но все равно лучше найти того, кто наслал на княжну заклятье. Найти и убить. Иначе он все равно изведет дочь старого конунга. Рано или поздно – изведет.

Это понимал и Гендальф, да все понимали. Тем более Хирб подсказал, где следует искать «ареал зла». На старом святилище веси! Все там же, у поющих камней, на Черном озере Муст-ярв!

* * *

Конунг взял с собой тех, кто помоложе – Ульфа, Хальвдана Кусок Кольчуги и еще одного из тех лесных парней – востроглазого и сметливого Сярга. Плюс ко всему, еще две дюжины викингов продвигались позади, якобы за данью, и дюжина оставалась в драккаре, вставшем у берегов порожистой речки Вилеги, притока Ояти. Вот дошли до первого порога и встали, а дальше уж – кому надо – пешком.

В отличие от равнинных приладожских земель, здесь уж начинались кручи. Тут и там торчали самые настоящие скалы, вздымались к небесам крутые холмы, густо поросшие лесом. Синели меж холмов узкие и глубокие озера, полные рыбы, желтели одуванчиками луга, обработанных же полей становилось все меньше и меньше, что и понятно – глушь, людей мало, да и те, что есть, в основном полагались на охоту, рыбалку да выпасы.

До озера Злого Духа Гендальф и его люди добрались за световой день и, конечно, устали. Не так уж и часто вилась под ногами узкая охотничья тропка, приходилось обходить болота, форсировать вброд многочисленные ручьи, пробираться буреломами и урочищами.

Надо сказать, Сярг шел уверенно, зорко шныряя глазами по сторонам – высматривал приметы, коих указал парням неведомый злобноглазый мужик.

– Во тут – ручей… там, он сказал, береза с ленточками… Ага, вот она – священная!

Остановившись, парнишка наскоро помолил местных лесных духов о ниспослании удачи и, бросив под березу крылышко недоеденного с вечера рябчика, все так же уверенно зашагал дальше.