Кот вытащил дротик и снова уселся напротив меня. Его жёлтые глаза смотрели пристально и напоминали чайные блюдца.

— И? — я ждал ответа.

— Конечно-о-о, ведьма выбрррала тебя-а не случа-а-айно, — кот стал как-то странно тянуть слова, будто замедлялся. Но потом, будто услышав мои мысли, тут же ускорился. — Всё дело втомчтопроизошлооченьдавеовтчнтынемож…

— Что?! — его слова превратились в малопонятную кашу из шипящих звуков. Да и сам кот стал вибрировать и размываться. Сейчас исчезнет!

Я прыгнул вперёд и схватил котяру за лапы. Тот ловко извернулся и полоснул когтями по рукам. Неожиданно больно для спрайта.

— Ах ты котяра! — вскрикнул я и проснулся.

Чёрт!

Первым делом осмотрел руки: следов царапин не было. Понятное дело, это же подсознание, а не Фиолетовый с Оранжевым, и тем более не ведьма. Обычный сон, от которого никаких последствий.

Ведьма вроде не приходила. Значит ли это, что кот сказал правду? Дожили, думаю, верить ли коту.

Я посидел некоторое время, размышляя о сне, вздохнул и поплёлся в ванную. Там лежала стопка футболок. Кельвин Кляйн, Боско, Лакост?! Катька бы оценила.

— Бери, это тебе, свежие, — отец стоял на пороге.

Интересно, давно он так за мной наблюдает?

— Лидия как-то в Италии потащила меня по магазинам. Я и тебе купил как сувениры. Всё собирался передать, да некогда было… — он помолчал, словно задумавшись. — Вот и передал.

Долго же лежали подарки, учитывая, что последние три года мы только созванивались! Наверное, скрыть удивление у меня не получилось: отец-то, став бизнесменом, неплохо научиться читать людей.

— Спасибо.

Он кивнул, словно отвечая на незаданный вопрос, и прошёл в кухню.

Я вытащил из стопки серую рубашку-поло от Лакост с геометрическим рисунком, хит этого года. Видел у Катьки в модном журнале. Значит, «как-то в Италии купили, ага». А отец научился не только читать лица, но и врать. Думает, я маленький мальчик и куплюсь на подарки? Или хочет, чтобы у меня не было повода ехать домой? Знал бы он, как крепко меня держит эта квартира, а точнее, комната Лидуни, не стал бы на подарки размениваться. Сразу бы выкатил условия. В том, что планы у него были, я не сомневался. Пусть отчасти он и горевал по любимой Лидуне, люди бизнеса помнят о завтрашнем дне твёрдо. А то, что отец стал одним из них, было очевидно.

Я пришёл на кухню минут двадцать спустя. Вместе мы прикончили оставшиеся с вечера суши, и всё это время в воздухе висело неловкое молчание. Фигурные стрелки кухонных часов приближались к полудню. Нужно было решить, как провести день. Катьку я решил избегать, пока всё не закончится, поэтому домой — не вариант. Надо было что-то сказать про встречу с друзьями и поехать к Коляну. В рюкзаке лежали образцы чакральных чаёв, а память телефона ломилась от фоток плитки. Но у отца были свои планы, и футболки оказались лишь звеном в стройной цепи.

— Сижу я тут с тобой и вспоминаю старые времена, как мы в тир ходили по субботам. Помнишь?

— Угу, — я кивнул, отхлебнув чаю. Интересно, это из чакральной баночки заварено или нет? Уж очень душисто.

— Вот я и подумал, а не пострелять ли нам вместе? Я знаю отличный тир неподалёку.

Я чуть не подавился чаем. Это он серьёзно?

— И в твоём плотном графике найдётся место?

— Все важные вопросы утром разобрал, — чуть сухо ответил отец. — Так что да, найдётся.

Я понял, что немного приборзел с тоном, и поспешил исправиться:

— Было бы здорово, я с детства ни разу не стрелял. Разве что в пейнтбол ездили с ребятами играть.

— Вот и отлично. Тогда поехали?

Отец сел за руль сам. Я помнил, что он любил водить. Что ж, что-то от него старого осталось. Привычки — они и есть то, что составляет нашу личность. Привычка говорить, одеваться, поступать определённым образом — всё это часть нас.

А ещё отец не любил, когда его отвлекали от дороги. Поэтому я залез в смартфон, запустил загрузку фоток плитки на Гугл-диск и объяснил ситуацию в чате. Пока мобильный интернет корячился с мегабайтами информации, Колян набил сообщение:

«Тир — это очень-очень здорово. Всё, что связано с оружием, в твоём случае прекрасно. Запомни ощущение от пистолета, потом перенесёшь в сон. Сделаешь себе бесконечную обойму, разрывные пули. Всё, что хочешь. Главное, проведи время с пользой, думай о стрельбе».

Учитывая нынешний статус отца, я ожидал увидеть закрытый стрелковый клуб, пафосное место. Однако мы остановились возле большого, но неприметного серого здания. Не то что названия, даже надписи «тир» нигде не было видно. Зато ворота КПП и въезд по пропуску наводили на мысль о связи с силовыми структурами. На металлической входной двери висела табличка «ООО Беркут».

— Здарова, Геннадич! — едва успев войти, мы столкнулись с плотным усачом в хаки.

Они с отцом обменялись рукопожатиями и даже обнялись, похлопав друг друга по спине.

— Как ты?

— Да ничего, уже лучше, — ответил отец. — Сына вот привёл.

— Вижу. Молодое поколение, на смену — это хорошо! Ты у Михалыча дорожку забронировал?

— Две, — отец кивнул на меня.

По узкому коридору мы вышли в широкий холл со стойкой и стендом позади неё, увешанным оружием. Теперь я наконец почувствовал, что мы в тире. На стенах красовались подсвеченные панели с изображением парней в хаки или в чёрной форме. Они целились в невидимого врага из винтовок, пистолетов, автоматов, и выглядело это действительно круто. Но больше всего глаза разбегались от разнообразия оружия. Столько настоящего боевого оружия вживую я в жизни не видел!

— Дмитрич, давай-ка выберем из чего пострелять… — я услышал слова отца и поспешил к стойке. Худощавый лысый мужчина покосился на меня и улыбнулся.

— Давай ругер, Эй Ар, ну и классику, АК. А из пистолетов… — отец поморщился. Я припомнил, что он предпочитал винтовки. Ну вот их и набрал. Но мне-то нельзя забывать, зачем сюда пришёл, для ОС винтовка не годится: большая, обе руки занимает. Нужно что-то покомпактнее, но убойное.

— Ну, давай глок, что ли, — лысый вопросительно посмотрел на отца. — Полегче, попроще.

— И дезерт игл! — выпалил я, чуть ли не перегнувшись через стойку.

Лысый улыбнулся до ушей и хмыкнул:

— Вот молодёжь, и ваш туда же! Наиграются в компьютерные игрушки, а как начнут здесь стрелять — на отдачу жалуются.

Отдачи в ОС я не боялся и продолжал требовательно смотреть на Дмитрича.

Отец вернул ему улыбку и покивал:

— Ну давай, пусть попробует.

Через несколько минут к нам подошёл невысокий мужчина с брюшком, тоже лысый, как и Дмитрич. Мода, что ли, у них такая? Я присмотрелся: у обоих, хотя они были выбриты под ноль, просматривались естественные залысины. У Дмитрича на лбу, а у этого на макушке. Ну что ж, решительные ребята, я тоже всегда думал, что если начну лысеть, то побреюсь на фиг. Не то что Данилыч наш — зализывает свои проплешины как может. Хотя, судя по густой, хоть и седоватой щётке волос отца, облысение мне не грозило.