не взяли. Меллик, Граш и весь молодняк тоже остались дома. Отправились мы с Филаном как главы кланов и десяток опытных воинов-орланов. После вчерашнего разговора в кабинете дядя больше не проронил ни слова о визите в Блош, но, увидев перед вылетом наше сопровождение, я сделала неутешительный вывод: он предположил самое худшее. Судя по заплаканным, красным глазами Алиры и мрачным лицам остальных родичей – мнение было общее.

И все-таки в гнетущей атмосфере проводов порадовал одобрительный взгляд Филана на мой строгий наряд, один из двух, купленных накануне. Значит не зря выбрала элегантное зеленое платье в пол с высоким воротником а ля викторианская Англия, высокими манжетами, широким поясом и подолом, расшитым коричневым растительным орнаментом. Плотная шерстяная коричневая куртка или полупальто до бедер мягко облегало мою фигуру, отлично сочетаясь с зеленой юбкой, изумрудным шарфом, стильной коричневой фетровой шляпой с полями и новыми замшевыми сапожками, тоже коричневыми. Этакая деловая обеспеченная дамочка местного разлива, а не девушка в вязаной шапке с шарфом, намотанным по самые уши на манер снуда с моей родины. На завтра я приготовила второй наряд, более пафосный, но не менее «взрослый» и солидный. Сумку с ним понесет один из телохранителей.

Когда мы отдалились от замка, я решилась спросить у Филана:

– Черные настолько опасны?

– Скорее подлые и коварные. Поэтому осторожность не помешает, – спокойно ответил дядя.

– Из-за меня? Как истинной Лаури? – угрюмо уточнила я.

– До завтра ты для них серьезная угроза, – не стал скрывать он.

– Я буду очень осторожна, – пообещала я.

– Я знаю.

В этот раз мы ни разу не приземлялись. Торговые обозы Филана не интересовали вовсе. Он явно счел небеса более безопасными, чем землю. Ведь враги Белых тоже волки. А вот я всю дорогу размышляла на нерадостную тему: не важно, в каком ты мире, везде приходится бороться за жизнь. И сожрать могут как слабого, так и сильного. Так что, похоже, важнее быть хитрым, умным и предусмотрительным.

Солнце уже скрылось, когда мы зависли над растревоженным Блошем. Над площадью у таверны и здания Верховного совета, где четыре месяца назад я, несмотря на статус главной наследницы клана, вернее из-за него, тряслась от страха, ожидая решения сильных мира сего. Зато потом плясала на ярмарке, наслаждаясь музыкой и радуясь хорошим новостям. Внизу, как и тогда, пестрело множество разноцветных шатров, сновали и собирались группами разномастные оборотни. Вполне вероятно, прибывшие гадали о завтрашних итогах. И судя по озабоченным лицам, многих это пресловутое завтра очень беспокоило.

Я обратила внимание, что по всюду хлопают полотнища штандартов Белого клана, где на белом фоне вышито серебром изображение луны с контурами кратеров или гор напоминающими лицо. И мне стало совсем не по себе от этой торжественности на фоне багрового заката.

Мы приземлись у той же таверны, где останавливались в прошлый раз. Как выяснилось, для нас оставили четыре комнаты: две для охраны, для меня и Филана. Ужинали под пристальным вниманием других постояльцев. Мне кусок в горло не лез, ведь столько взглядов беззастенчиво сверлили меня, злых, злорадных, укоризненных, недоуменных и даже сочувствующих. Столько совершено разных чувств вызвала рыжая девушка-оборотень, сова, у сильных мужчин, что хотелось сжаться, втянуть голову в плечи, а то и спрятаться под столом. Однако я держалась прямо и с бесстрастным видом отправляла в рот очередной кусок, который с трудом проталкивался в сведенное горло.

Чтобы тебя сочли подарком, научись сама себя считать таковым!

Мудрейший и любимейший Филан, в отличие от меня, ел с аппетитом, держался как ни в чем ни бывало, приветствовал знакомых и по завершении подал мне локоть и предложил подняться наверх отдохнуть. С трудом сдержав порыв вскочить, чинно встала и неспешно последовала с дядей к лестнице на второй этаж, где наши комнаты. Телохранители остались за столом, ведь дядя предупреждал, что Белые не допустят на своей территории беспорядков, чтобы что-то произошло вне рамок закона. Только не сегодня. А вот что будет завтра, если Лаури проиграет? Вопрос открытый. По закону, венец главы клана перейдет к победителю. Но согласятся ли с этим сами Белые?

До самой ночи нас никто не беспокоил, хотя я очень ждала. Нет, скорее отчаянно надеялась, что придет либо сам Лаури, либо Кейгер или Мишка. Но так и простояла, прячась за занавеской и изучая двор таверны и часть площади перед ней, где появлялись то одни, то другие, смеялись, ругались, о чем-то договаривались, обмениваясь рукопожатиями. Только мужчины и ни одной женщины. Даже в таверне сегодня не видела ни одной – прислуживали исключительно парни. Факт, говоривший о многом. Нехорошем!

Невольно, словно из самой души, у меня вырвалась отчаянная просьба: «Сияющая, не допусти…»

Ночь вступила в свои права и надежда, что кто-то придет, растаяла.

– Сама, все сама, – ворчала я, умываясь, чтобы охладить горящие щеки.

Затем осторожно – ни одна створка не скрипнула – распахнула окно. Холодно, но оперение согреет, поэтому надевать верхнюю одежду не стала, платья и сапог достаточно. Взмахнула руками и выпорхнула в окно совой. Благо моей ночной лесной охотнице оперение позволяет двигаться абсолютно бесшумно. И расцветка сливается с окружающим пейзажем, чтобы быть тенью в ночном небе и теряться среди деревьев. Я обещала Филану быть очень осторожной и сдержу слово, но поговорить с Лаури необходимо сегодня.

Подлетела к знакомому солидному двухэтажному дому в глубине сада, только окна в покоях Каури совсем темные и закрыты наглухо. Пришлось облететь дом и не зря: с противоположной стороны увидела симпатичный небольшой балкончик на втором этаже, куда из приоткрытой двери падала узкая мерцающая полоса света. Я устремилась к этому балкончику, села на него, вцепившись когтями в почерневшую от времени и зимней влаги балясину. Сделав пару птичьих шажков, отодвинувшись от стены, сильно вытянула шею и заглянула в комнату, в которой было столько эмоций…

Просторные покои с большой кроватью, мрачным трехстворчатым шкафом и таким же суровым комодом у стены. Пара дверей: одна наверняка ведет в коридор, а другая – в купальню. Дальше мой взгляд захватил небольшой стол с мягкими стульями-креслами, на одно из которых кое-как свалена одежда. На полу толстый шерстяной ковер, вдоль стены каменный воздуховод, по которому снизу, из печи на первом этаже, поднимается сюда теплый воздух. Ох, а натоплено-то… да… поэтому и дверь приоткрыта.

Еще один стол, письменный, с книгами, писчими принадлежностями, парой небрежно брошенных писем и сильно скомканным, явно в ярости, клочком исписанной бумаги. В красивом кованом подсвечнике догорала одинокая свеча. Рядом с подсвечником заметила какое-то украшение, вроде бы золотое, но побрякушки моего внимания точно не стоили, потому что устремила его к хозяину дома. Лаури!

Он сидел на широком стуле с мягкой обивкой, обнаженный до пояса,