Вернулся Артур с кучей одежды, вывалил на диван:

— Гляди сама, что подойдет.

Настя покопалась в вещах, что-то выбрала подходящее, улыбнулась:

— Я ненадолго. Только переоденусь в своей комнате.

Она ушла, Антонина с ухмылкой взглянула на мужа:

— Слыхал, «в своей комнате»? Вроде как уже прописалась тут.

— Тося, перестань. Придираешься к каждому слову.

— Я, может, придираюсь, а ты вон светишься весь. Как чайник. Рад, что вернулась?

— Ничего не рад. По-твоему, зверюгой должен ходить?

— Ходи кем хочешь, только счастье с морды убери, ладно? Смотреть противно.

— Блин. — Артур крутанулся на месте. — Совсем ненормальная? Человек мокрый, замерз, заболеть может. А ты чего тут устроила?

— Не ори, уже идет.

Настя вошла в комнату, остановилась на пороге. Смотрелась она смешно: все было на вырост — футболка, куртка, джинсы. Улыбалась счастливо и искренне:

— Я готова.

Стол накрыли по-скорому в большой комнате. Антонина налила полный стакан настоянной на ягодах водки, велела:

— Нужно выпить весь стакан. До дна.

— Я не смогу, — покрутила головой Настя.

— Если не хочешь помереть, сможешь.

— Выпью и сразу помру.

— Не помрешь. Молодая, здоровая. Давай до дна.

Настя поколебалась, взяла стакан, медленно поднесла ко рту, стала не пить, а цедить — медленно, не дыша, плотно закрыв глаза. Опорожнила, рухнула на стул:

— Все! Сейчас будет конец света!

— Меньше слов, больше дела, — распорядилась Антонина. Подала соленый помидор. — Сначала закуси, чтоб забить запах, потом компотик и начинай трескать. И без рассусоливаний.

Настя сунула помидор в рот, с удовольствием пожевала его, поцеловала хозяйку в щеку.

— Мне уже клево! Голова начинает кружиться. Мамочкаа!

— Поешь и спать!

Настя ела быстро, жадно, с удовольствием. Антонина и Артур сидели по сторонам, молча наблюдали за ней.

— Больше суток ничего не ела, — с хмельной улыбкой призналась Настя. — А тут еще дождь. Еле добрела.

— В кафе не заходила? — спросила Антонина.

— Зачем? Сразу к вам. Правда, боялась, что не впустите.

— И надолго к нам?

— Как скажете. Велите оставаться, останусь. А попрете, значит, не судьба. — Настя рассмеялась. — Даже не представляете, как часто я вас вспоминала!

— Кого? — с усмешкой спросила Антонина. — Меня или Артура?

— Обоих. Меня никто в жизни так еще не принимал. Прямо как дома. Не верите?

— Верим. А чего ж от своего кавалера сбежала?

— От какого кавалера? От Ваньки? А он теперь уже не мой кавалер! Он мне теперь побоку! Теперь у меня другая симпатия.

— Кто ж, интересно?

— Вам так сразу и признайся. Секрет. — Настя пьянела на глазах, язык заплетался. — Знаете, как говорят англичане? У каждого человека свой скелет! Вот и у меня тоже.

— А может, и не скелет вовсе? — ухмыльнулась Антонина, бросив взгляд на молчаливого мужа. — Может, потолще, пополнее?

— Вы не поняли! Скелет не в смысле фигуры. Скелет как секрет! — Настя рассмеялась. — Получилось почти как стишок… «Скелет — секрет!» — обхватила голову руками, мотнула из стороны в сторону. — Ой, что я мелю? Пьяная, совсем пьяная. Люди, народ, я в дупель! — Она попыталась подняться, ее сильно повело в сторону. — Нет, так не годится. Спать, срочно спать. Кто меня проводит?

— Проводи, — сказала Антонина, обращаясь к Артуру.

Он встал, подхватил Настю под руки, вывел из-за стола. Она остановила на нем плавающий взгляд, попыталась обнять.

— Спокойно! — Артур отвел ее руку, потащил в коридор.

Настя шла путано, неровно, цепляясь за стены. Наконец они добрались до нужной комнаты, вошли внутрь. Стояли друг напротив друга, молчали. Настю заметно покачивало. Артур шагнул к ней — то ли придержать, то ли обнять. Она резко и решительно оттолкнула его.

— Не смей. Отойди.

— Ты чего? — усмехнулся Артур. — Совсем пьяная? — И снова попробовал обнять. — Неужели не соскучилась?

— Отойди, сказала. Там твоя жена.

— А зачем тогда явилась?

— Затем, что дура.

— Насть, ты чего?

— Не лезь!

Артур снова попытался обнять ее, оглянулся вдруг, увидел стоящую в дверях Антонину, резко и с силой уложил Анастасию на постель и быстро вышел из комнаты, едва не сбив жену с ног.

Оглянулся, коротко бросил ей:

— Зря ты ее напоила. Не нужно было.

Антонина, опираясь на палку, вошла в зал кафе, окинула взглядом обедающих водителей, подозвала Хамида.

— Домой, хозяйка? — спросил он.

— На полчаса.

— Грязь на улице, можно подскользнуться. Артур вернется, подвезет.

— Крикни Виталика, пусть проводит.

Хамид исчез. Антонина накинула полупрозрачный дождевик, взяла хозяйственную небольшую сумку, оперлась на палку, стала ждать охранника.

Виталик быстро подошел к ней, взял под руку:

— Держитесь, Антонина Григорьевна. Если падать, то с горы. Если лежать, то на перине, — и рассмеялся.

— Ты о чем это? — глянула она на него.

— О философии жизни. Мужчина, который рядом, должен быть надежным и одновременно мягким.

— Где ж такого найти?

— А вы посмотрите повнимательнее. Может, он где-то рядом топчется, а вы не замечаете.

— Хватит с меня топтунов. Наелась. — Антонина поправила плащ, осторожно захромала по мокрой дороге в сторону дома.

Возле калитки остановились, Савостина отпустила охранника:

— Дальше сама.

— А может, в дом пригласите? — не без лукавства спросил Виталик. — Пока муженек не вернулся, погутарим, поворкуем. Я ведь ни разу в ваших хоромах так и не был. Сделаете экскурсию, так сказать.

— В музей в городе сходим, там интереснее.

— Ловлю на слове, Антонина Григорьевна.

— Лови, только не зевни, — усмехнулась Антонина и толкнула калитку.

Настя уже не спала. Была в той же одежде, что вчера получила, гладила на доске свою. Услышала шаги, выглянула из комнаты:

— Здрасте.

— Здравствуй. — Антонина вошла, устало опустилась на диван, положила сумку рядом. — Еле добрела.

— Сказали, я бы встретила.

— Меня проводили.