Она вскинула на меня удивленный взгляд и нахмурилась:

— Я не краснею!

Без слов я продемонстрировал ей зеркало… И в следующий момент мы уставились на него одновременно с одинаковым изумлением.

Оно было точной копией того, что недавно создала сама Лисса.

— Как ты…

— Как я…

Мы одновременно заговорили и умолкли, а затем посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Похоже, ты теперь тоже умеешь управляться с магией, — отсмеявшись, заявила моя веятэ.

Я покачал головой:

— Думаю, я просто получил возможность воспроизводить твои заклинания. Зеркало точно такое же. И вряд ли потому, что я так захотел.

Лисса задумалась ненадолго, выводя у меня на груди узоры пальчиками, а затем кивнула:

— Пожалуй, это имеет смысл. И объясняет некоторые моменты в исторических хрониках, да?

Я кивнул. Раньше мне казалось, что упоминаемые в мемуарах случаи применения атари заклинаний — это какая-то аллегория. Это ведь незыблемый порядок вещей: атари не владеют собственной магией и могут лишь передавать ее веятэ. Что, в принципе, почти не изменилось, я ведь не научился пользоваться своей магией. Я лишь могу воспроизводить то, что создала Лисса.

И это делало нас с ней гораздо, гораздо сильнее.

Но…

— Теперь я совершенно не понимаю, как же так получилось, что веятэ и атари от этого отказались? — пробормотал я ошеломленно, пытаясь осмыслить свои новые возможности.

— Не думаю, что это было сознательное решение, — задумчиво откликнулась Лисса. — Просто в какой-то момент родители не успели рассказать об этом детям, а на своем опыте они узнать это уже не могли.

— Им запретили любить друг друга… — вполголоса подхватил я.

Лисса помолчала и печально заметила:

— Гильдия привнесла много усовершенствований в жизнь и работу веятэ. Даже избавила стражей империи от необходимости беспокоиться о безопасности собственных детей, заодно занявшись их воспитанием. И то поколение ни на миг не усомнилось, что детям все объяснили…

— Вряд ли это случайность.

— Вряд ли, — согласилась Лисса. — Но теперь мы уже не узнаем, кто и зачем это сделал. Ведь воспитатели от гильдии наверняка тоже были веятэ и атари.

Которые почему-то не хотели, чтобы новое поколение выросло таким же сильным, как они. Почему? Впрочем, Лисса права, мы этого уже никогда не узнаем. Уже давно нет в живых никого, кто мог знать ответ на этот вопрос.

— Но мы можем все исправить, — глядя в глаза своей веятэ, заметил я. — Теперь, когда мы знаем…

— Кто нам поверит? — она смешно сморщила нос. — Высокомерные веятэ, которые атари за людей не считают? Запуганные атари, слова поперек своим веятэ сказать не смеющие?

— Потому что любое такое слово может привести атари в игровые покои, где ни один из нас не хотел бы очутиться снова, — я вздохнул. — Особенно в качестве наказания.

— А веятэ все устраивает, — хмуро откликнулась Лисса. — И ничего мы тут не сделаем.

Мне нечего было на это возразить. Лисса права, нас никто не захочет слушать, а те, кто захотят, будут так же бессильны, как мы. Слишком глубоко среди веятэ укоренилось презрение к атари, а среди атари — страх перед игровой. А у нас с Лиссой нет ни власти, ни связей достаточных, чтобы что-то изменить. Все, что мы можем — это делать свою работу. Возможно, этого будет достаточно, чтобы остальные хотя бы задумались, почему это у нас так хорошо получается.

— Хотя есть один вариант, — я улыбнулся. — Дети.

— Дети? — изумилась она. — Ты уже думаешь о детях?

— Я имел в виду, что можно стать легендами, чтобы дети брали с нас пример, — я фыркнул. — Но твой ход мыслей мне тоже нравится.

Я привлек ее к себе и поцеловал.

И не сумел остановиться на этом. Впрочем, даже не пытался.

Если бы не голод, мы, наверное, так и не вылезли из спальни. Но силы требовали подкрепления, и мы все же отправились на кухню. Как, оказывается, я скучал по этому! Заниматься любовью с Лиссой — восхитительно, но и просто быть рядом — это счастье. Вместе готовить, перешучиваться, обсуждать серьезные, важные вещи и пустяки — я сам не заметил, когда это стало привычкой. И теперь, после столь долгого перерыва, когда я боялся, что потерял Лиссу, рядом с ней, прежней, я был по-настоящему счастлив.

Наверное, Лисса чувствовала то же самое, потому что вдруг предложила устроить нам отпуск на несколько дней. Разумеется, я и не подумал возражать. Несколько дней только вдвоем — кто бы в своем уме отказался от такого?

— Интересно, почему ты не изменился? — задумчиво поинтересовалась Лисса, сладко меня поцеловав.

— Куда мне еще краше становиться-то? — рассмеялся я.

Красота — врожденное качество атари и благородных веятэ, и я не хвалился, а констатировал факт.

— Все благородные семейства — наследники догильдейского поколения, — задумчиво кивнула она. — Значит, это передается по наследству… Лиар, а безродные атари бывают?

— Возможно, — чуть подумав, я пожал плечами. — Дар, если его не развивать, гаснет с возрастом. А чтобы его развивать, нужен наставник. Но атари учат собственных сыновей и не ищут учеников на стороне.

— А потом благородные атари нос воротят от безродных веятэ, — Лисса фыркнула недовольно.

— И даже не подозревают, что теряют, — печально вздохнул я.

И прижал к себе покрепче свою веятэ, благодаря судьбу за то, что свела нас.

А через три дня — восхитительных, незабываемых — когда взятая нами передышка подошла к концу, за завтраком перед отправлением в гильдию за очередным заказом, я предложил:

— Выходи за меня замуж.

Лисса рассмеялась. Я не обиделся, реакция была вполне предсказуемой, я и не ожидал, что она согласится. Просто не мог не предложить — от полноты чувств, что переполняли меня рядом с ней.

Отсмеявшись, веятэ фыркнула:

— Что ж… я думала, признание в любви в душе — это верх неромантичности. Но предложение на кухне мало чем уступает.

Как ни в чем не бывало, я продолжил завтракать:

— Я бы обставил все романтично, но ты не хотела со мной