Я поднял голову. В моей комнате лежит автомат. Взять ствол в рот, нажать на курок… Похоже, это единственный выход из стеклянного лабиринта, в котором ты заперт. Но кого ты обманываешь? Ты же трус, Егор, у тебя не хватит мужества так поступить. Ты слишком дорожишь своей драгоценной шкурой, чтобы уйти навсегда…

Попросить Толю «очистить» меня? Чтобы стерли память и я стал жить обычной жизнью. В конце концов, не всем же быть героями. Утешиться подобной отговоркой…

Но чем это отличается от простого ухода? Я точно так же брошу всех перед боем. Нет, Егор, ты должен все-таки остаться! Хотя бы пока. Переживешь бой – тогда решишь. Не переживешь…

Я сглотнул. Что ж, возможно, так даже лучше. В конце концов, если меня убьют, исчезнет эта пустота внутри. Все равно она страшнее смерти. Одно дело самому нажать на курок, другое – когда кто-то другой позаботится о том, чтобы ты не марал Землю своим прозябанием…

Ужас в том, что я старался искупить свою вину, следя за Белыми, шел за ними, словно это могло вернуть погибших ребят, стереть из памяти воспоминания о постыдном предательстве… И что, полегчало? Нет, стало еще тошнее.

В гостиную вошел Леша. Он теперь Слон, серьезный, спокойный… Сильный. Как им это удается? Почему они сильны, а я – нет…

Он приветливо махнул рукой и уселся напротив.

– Как ты? – поинтересовался он.

Без издевки, без задней мысли. Мне оставалось только натянуто улыбнуться в ответ. Сказал бы я тебе, Леша, как я. Может, ты бы и закончил мое никчемное существование?

Улыбка вдруг сползла с его лица, он напряженно уставился на меня, будто видел впервые. И я испугался.

Этого не может быть. Только не это. Я чувствовал, как холодеет сердце, как перехватывает дыхание.

Егор?!

Нет, обманывать себя – последнее дело. Я и раньше чувствовал что-то неладное, Егор слишком изменился, вернувшись из Австралии. Но тогда я махнул на свои предчувствия рукой, списав все на шок от бойни, которую он пережил. В конце концов, мы во время Прорывов потеряли Эла, а гибель даже одного товарища по оружию может свести с ума любого впечатлительного человека. А Егор потерял всех до единого, и я думал, что он изменился из-за этого.

Но сейчас я все понял. Егор, сидевший напротив, казался открытой книгой, в которой я без труда читал его эмоции. Сам того не желая, я заглянул в бездну, а в ответ она уставилась на меня пустыми глазами.

Как мне удалось «прочитать» Егора, я не знал. Обычно Фигуры блокируют свой разум, не позволяя проникнуть в сознание, об этом еще Толя говорил. Он сам учил нас этому элементарному приему, который не требовал ни усилий, ни энергозатрат, который доводился до автоматизма уже на первых занятиях…

Но, судя по всему, Егор слишком опустошен, чтобы думать о защите. Или же он инстинктивно хотел, чтобы его «прочитали». Такой груз… Я бы умер…

Я провел рукой по лбу, отирая холодный пот. Егор смотрел на меня испуганно, будто боялся, что я раздавлю его…

– Тебе надо поговорить с Толей, – сказал я наконец.

Он, только что напряженный, как струна, вдруг рухнул на подушки дивана и закрыл лицо ладонями.

– Я не могу, – глухо ответил он. – Лучше убейте…

Да что он такое говорит… Я подался вперед и горячо зашептал:

– Егор, приди в себя. Никто тебя не убьет, ты что? Сними этот груз с души, поговори с Толей. Он поймет, он же наш Король. И ребята поймут, вот увидишь…

– Нет! – Он резко отнял руки от лица. – Не поймут. Только не ребята. Только не Степан.

Я выдохнул. Да, Степан вряд ли поймет. Боже, как же Егору поступить? Признаваться в трусости ребятам, девчонкам… Нет, он не сможет…

– Поговори с Толей, – повторил я. – Пусть хотя бы он знает правду. И тебе станет легче, и, возможно, Толя придумает что-нибудь… Я клянусь, что никому не скажу, Егор. Ты можешь на меня положиться.

Он посмотрел на меня глазами, полными слез, и с трудом прошептал:

– Спасибо…

В комнату вошли Костик и Степан, за ними шла Реджина. Я кивнул Егору, давая понять, что разговор пока закончен. Пока…

Господи, несчастный парень. Не хотел бы я оказаться на его месте…

В гостиной сидели Егор с Лешей, и, видимо, они только что о чем-то разговаривали. Судя по их хмурым лицам, разговор вряд ли оказался приятным. Интересно, что это они такое обсуждали?..

– Чуваки, спасибо, что помогли таскать пулеметы, – с иронией громко произнес Костик.

– Извини, – улыбнулся Леша. – Кто же виноват, что вы так быстро справились.

– Ну, все, рассаживайтесь, – сказала я. – Сейчас начнем.

– Последний бой, он трудный самый, – пробормотал Степан, усаживаясь рядом с Лешей.

– Крайний, – сказал Костик, потягиваясь. – Крайний бой, он трудный самый.

– Парашютист хренов, – беззлобно прокомментировал Старший.

– Почему «крайний»? – спросил Леша.

– Потому что настоящие перцы никогда не говорят «последний», – объяснил Костик.

– У парашютистов это считается плохой приметой, – добавил Степан. – Я в свое время с этой братией наобщался. У них в словаре отсутствует слово «последний», у них все – «крайнее». «Крайний подъем», «крайний в очереди», вишь ты, и бой у них «крайний».

– Ну, из песни слов не выкинешь, – улыбнулся Леша. – Бой все-таки последний.

Костик, подойдя к окну, взглянул на небо.

– Эх, сейчас бы прыгнуть, – мечтательно протянул он, вертя пальцами кулон. – Небо-то какое. Облака редкие и на тысяче. Кайф, самое оно.

Я молча слушала их разговор, чувствуя, как меня снедает тревога. Мои мысли заняты предстоящим боем. Толя, как мне казалось, действительно разработал отличную схему обороны, но он и сам понимал, что может случиться форс-мажор. Нечто, что заставит нас импровизировать. Вот насчет этого мне волноваться, конечно, не стоит. Я – Ферзь, мы мастера импровизаций, принимать быстрые решения – наш конек. Другое дело, что можно принять неверное решение… с последствиями…

Нет, об этом лучше не думать. Пусть все идет, как идет. Будем действовать по обстановке.

В гостиную вошли Толя с Таней, а следом и Барри. Не хватало только Сони, но и она вскоре подошла, таща всю свою амуницию. Ребята засмеялись, глядя на хрупкую девчушку, которая нацепила на себя бронежилет, большой для нее шлем, съезжающий на глаза, и несла в охапке автоматы.

– А что, не надо было? – растерянно спросила она, увидев, что все остальные только переоделись в комбинезоны, но свои комплекты благоразумно оставили в комнатах. – А я думала, что уже пора…