потерял тебя навсегда.

Блейк вздыхает, ее лоб прижимается к моему. — Я была так подавлена. Я не могла поверить, что все это потеряла.

— Это не так, — говорю я ей. — Ты не можешь. Пока я не встретил тебя, победа была всем, что имело значение. Но теперь, когда у меня есть ты, ничто из этого не имеет значения, если я не могу разделить это с тобой.

Я обхватываю ее руками за талию и поднимаю на кухонную стойку, так что она все еще стоит лицом ко мне, но я могу смотреть на нее ясно.

— Прошлой ночью ты спросила меня, сколько будет стоить купить меня. И мне нечего было ответить, потому что я знал, что ты права. Поэтому я надеюсь, что смогу сделать тебе последнее предложение…

Я сунул ей в руки мобильный телефон.

— Проверь свой счет.

Блейк смотрит на меня так, будто не может поверить, что я собираюсь все испортить заново.

— Ты сейчас серьезно?

— Не волнуйся, я не совершаю ошибок. — Я подмигиваю ей. — Дважды.

Большой палец Блейк движется по экрану, ее плечи напряжены, а выражение лица озабоченное.

Когда она видит баланс, она становится совершенно неподвижной. Ее глаза медленно поднимаются к моим.

Я говорю: — Я знаю, что тебя нельзя купить. Но вот все, что у меня есть.

Она снова смотрит на экран. Потом снова на меня.

— Что это?

Я отодвигаю стул и опускаюсь перед ней на колени.

— Блейк, я хочу только тебя. Я хочу расти с тобой, хочу стать лучше с тобой, хочу смеяться и любить с тобой. И больше всего я хочу разделять наши совместные достижения. Я понял, что хочу именно этого, когда ты позаботилась обо мне, когда я переживал из-за отца. Никто никогда не помогал мне так. Я знаю, что этого недостаточно, но вот каждый доллар, который у меня есть.

Я положил все на ее счет, 7,2 миллиарда долларов, весь мой кошелек. Каждый пенни, который у меня есть.

Она не может перестать смотреть на цифру.

— Без этого я не могу сделать ни шагу, — говорю я ей, улыбаясь. — Так что, думаю, последнее слово будет за тобой.

Блейк откладывает телефон. Она соскальзывает с кухонной стойки, и я встаю ей навстречу, заключая ее в свои объятия.

Когда мы целуемся, я понимаю, что это то, чего я жаждал всю свою жизнь. Потому что я наконец-то чувствую, что у меня получилось.

— Ты делаешь меня чертовски счастливой, — говорит Блейк, целуя меня снова и снова.

Когда я опускаю ее на землю, я говорю: — Теперь, когда ты главная, что нам делать? Хочешь купить свой замок? Я мог бы научиться ездить на лошади.

Блейк смеется. — Ты раздавишь лошадь.

— Тогда что нам делать? Куда нам идти?

Кажется, весь мир открыт для нас. Я хочу построить тысячу планов. Но я жду, что подумает моя маленькая шалунья — Блейк мой партнер, и я не хочу снова все испортить.

Я целую ее, потом беру ее руки в свои и смотрю ей в глаза.

— Итак, что ты хочешь сделать?

Блейк ухмыляется.

— Пойдем на охоту.

ЭПИЛОГ

БЛЕЙК

Сегодня день переезда.

Я переезжаю в квартиру Рамзеса, потому что она намного больше моей, и Бастет предпочитает ее — маленькая предательница.

На самом деле я не ночевала ни в своей квартире, ни в квартире Рамзеса, потому что мы были в Сиднее и наблюдали за скачками Сэди на Эвересте. Это самые богатые в мире скачки на дернине с призовым фондом в 15 миллионов долларов. Рамзес заплатил за Сэди, из-за чего и мне, и Бриггсу захотелось его убить.

Сэди еще не начала выступать, и, видимо, рвота за пять минут до того, как она запрыгнула на свою лошадь, ей тоже не помешала, потому что она все равно заняла второе место. Бриггс перепрыгнул через барьеры и добрался до нее раньше, чем это сделали официальные лица. Думаю, в основном он просто испытывал облегчение, но я никогда не видела Сэди такой счастливой, как в тот момент, когда она спрыгнула с Взлетной полосы в объятия Бриггса.

Она пыталась убедить Рамзеса, что он должен наконец решиться на покупку собственной лошади. Рамзес говорит, что сделает это, если я одолжу ему денег.

Теперь это его любимая шутка. Он не хочет платить, когда мы идем есть, и заставляет меня провести по своей черной карте, которая на самом деле является нашей черной картой, привязанной к нашему общему счету. Никогда в своих самых смелых мечтах я не думала, что у меня будет общий банковский счет с кем-то.

Это гораздо интимнее, чем брак. Это партнерство, настоящее и полноценное. Больше нет моих и его сделок — только то, над чем мы работаем вместе.

День, когда Рамзес сел рядом со мной и открыл мне свои книги, стал лучшим днем в моей жизни. Теперь каждый день похож на этот. Это связь, это вызов друг другу, это вся та стимуляция и побег, которые я раньше получала от своей работы, бесконечно увеличились, потому что я делюсь ею с кем-то еще.

Вот чего мне не хватало, хотя в то время я об этом и не подозревала.

Рамзес был таким же. Он считал, что попал именно туда, куда хотел… пока мы вместе не создали Шалунью.

В игре наши самые сокровенные желания вырвались на свободу — подсознательная часть моего разума пыталась сказать мне, что мне нужно для счастья. Эта похороненная часть меня взывала, показывая мне удовольствие и покой, которые я могла бы ощутить, если бы только изменила о, за чем гонялась.

Я знала, что мне нужно, еще до того, как поняла, что мне нужно.

Как и Рамзес.

Он думал, что Шалунья — это контроль, связь между мной и ним. На самом деле ему нужен был кто-то, о ком можно было бы позаботиться, а мне — кто-то, кто заставил бы меня принять эту заботу. Никто из нас не ожидал катарсиса и исцеления, которые последовали за этим.

Секс — это не просто секс. Это место, где растворяются все барьеры. Это фантазия и самая настоящая реальность. В нем мы становимся самыми человечными и самыми животными.

Я жду в лифте с сотней растений. У меня целая стена джунглей плюс несколько дополнительных, которые, как мне показалось, понравятся Рамзесу. Я под кайфом от кислорода и от осознания того, что сегодня я буду спать здесь, в нашей квартире…

Двери распахиваются. Рамзес вскакивает