Итак, местные жители не один десяток лет хранят легенду о загадочном Графском лесе. Туда нельзя ходить, потому что там живут то лешие, то какие-то люди, вариаций существует немало. Важно одно: обитатели леса не хотят, чтобы их обнаружили, и готовы отстаивать свое право на тихую жизнь. Я напрягла память… ну конечно, Машенька, моя маленькая подруга, в своей неумелой сказке поведала гораздо больше, чем я, взрослая тетя, раскопала за месяц работы! «Они живут в домиках… Далеко, в лесу. Есть люди добрые, а есть злые, всякие… Они привидения. Живут, но их нет. Как дядя на крыше…»

Я с недоумением подняла взгляд на следователя, остановившегося у стола. Видимо, треугольники – это что-то вроде характеристик, а то и сообществ людей, например, «1» – добрые, «2» – злые. Тогда, выходит, добрые как-то связаны с церковью. Или с кладбищем. Или с тем, кто на нем лежит… Точнее, должен лежать, потому что официально погиб лет этак тридцать назад!

– Ничего не понимаю, – снова призналась я, нисколько не кривя душой и боясь ненароком сболтнуть нечто, способное навредить семье Кости. – Конечно, за время пребывания здесь я успела наслушаться страшилок про дальний лес. Их наверняка знал мой коллега, да и Борову могли донести это в лучшем виде… Но за что поплатился Живчик? Даже предположить не могу. И… слушайте, а в этой схеме точно есть какой-то смысл? Он действительно не просыхал два дня, вдруг намалевал что-то бессвязное… Почему вы спрашиваете меня? Я не имею к этому никакого отношения!

– Ой ли? – с наигранной веселостью бросил главный и интригующе кивнул на лист. – Маргарита Александровна, кажется, вы упустили самое главное. Последний элемент схемы. Плохо пропечаталось, присмотритесь. Вытащите лист из файла, так не видно. Вот здесь, без стрелочки.

Предчувствуя неладное, я последовала совету следователя, поднесла лист ближе к глазам и сощурилась. От треугольника с цифрой «1» шла стрелочка к неподобающему сокращению «Иль.». А в углу, ближе к тому же треугольнику, уже вынесенные вне схемы, стояли несколько размашистых букв и вопросительный знак. Они были едва заметными и нечеткими – видимо, Живчик писал наспех, – но все-таки вполне различимыми. Лист задрожал в моей руке. Потеряв дар речи, я снова взглянула на следователя.

– «Ритка», – тут же пришел на помощь он. – Я ведь не ошибаюсь, здесь написано «Ритка»?

Я лишь кивнула, чувствуя, как все внутри сжимается от смутной тревоги. Живчик отнес меня к одной из групп людей, обитавших в Графском лесу, тех самых, которые не очень-то и живы… Что это означает? Неужели мне все-таки грозит реальная опасность – например, перекочевать в мир иной? А я-то, дурочка, еще планировала какие-то вылазки в самый эпицентр опасности!

– Ладно, не буду вас больше задерживать, нужно успеть допросить всех свидетелей, – подождав с минуту и осознав, что разговорить меня не получится, подозрительно быстро сдался следователь.

Я замерла в ожидании какой-нибудь каверзы, которая не заставила себя ждать.

– В ближайшее время мы вызовем вас к нам. Расскажете подробнее о том, откуда знаете Ильинского, а заодно и о том, какое именно журналистское задание выполняете здесь. Прошу вас подумать над схемой. Это в ваших же интересах. Если появятся какие-то идеи, звоните без стеснения.

И он протянул мне карточку с телефонами.

Едва держась на ногах, я доковыляла до фойе, где меня поджидал беспокойно ходивший туда-сюда Костя. Он тут же бросился ко мне, и я с облегчением уткнулась носом в ворот его рубашки. Вокруг нас суетились какие-то люди, наверняка получившие очередной повод для сплетен, но это сейчас волновало меня меньше всего.

* * *

– Рита, не знаю, как ты, а я умираю с голоду! В буфете так и не побывали, а жалкими финтифлюшками под шампанское я не наелся.

Удивительно, но переживания этого окаянного вечера совершенно не сказались на Костином аппетите. Я взглянула на стенные часы – надо же, всего-то четверть первого, а по ощущениям казалось, что уже как минимум утро. Маша осталась под присмотром соседа, призрак затих – что после похищенной бутылки коньяка совсем не удивляло. В раковине валялась пустая немытая сковородка, и ничего не оставалось, как включить чайник и нырнуть в холодильник в поисках съестного.

Всю дорогу до дома, сидя на пассажирском сиденье такси рядом с Костей, я молчала. Перед мысленным взором так и стояла окаянная схема Живчика с моим именем и вопросительным знаком, и, как ни старалась, я не могла отогнать от себя это крайне неприятное видение. В итоге вместо того, чтобы поддаться усталости и сразу же по приезде лечь спать, я накрутила себя до нервной трясучки.

– Рита, оставь сковородку мне, платье испортишь! – не выдержал Костя, наблюдая за тем, как я тут же суетливо заметалась по кухне, не удосужившись переодеться и пытаясь отвлечься от пугающих мыслей на бытовые дела. – Посиди спокойно, отдохни, я сам все помою и нарежу. Бутерброды будешь? Нет? Тогда хотя бы выпей горячего чаю, ты вся дрожишь!

Через пять минут, сжимая холодными пальцами кружку с травяным успокоительным напитком, купленным как-то при случае в придорожном магазинчике, я сидела за столом напротив Кости. Должно быть, выглядели мы весьма комично: солидного вида предприниматель в надетом на белую рубашку цветастом фартуке, уплетавший за обе щеки толстые куски хлеба с колбасой, и его ссутулившаяся на высокой табуретке задумчивая спутница в вечернем наряде, смотревшемся особенно нелепо на фоне кастрюль и сковородок.

– …поговорили со мной быстро, – продолжал деловито докладывать Костя. – Спросили, не заметил ли я чего-то необычного во время концерта, почему пришел на вечер с тобой, знаю ли Ильинского… Потом мне повезло: когда отпустили, покрутился немного в фойе и наткнулся на своего приятеля из органов. От него и узнал кое-что. Найдя зажигалку недалеко от места убийства, они вполне логично вышли на этого… Борова. Аккуратно проверили всех сотрудников его службы безопасности, обнаружив немало своих давних знакомых. Отыскался там и левша, который мелькал в наших краях, но сразу после убийства как сквозь землю провалился…

Я рассеянно кивала в ответ на рассказ Кости, не находя в его словах ничего необычного. Сама знала, что за Боровом и его компанией водилось много разных «подвигов», но в последнее время ему удавалось выходить сухим из воды. Правоохранители области вполне логично решили последить за бандюгой и его окружением в надежде, что те ослабят бдительность, и удастся задержать хотя бы этого левшу. Увы, Боров колесил по окрестностям с внушительным экипажем, то и дело меняя машины, а