их в стороны — и на этот раз наполовину перегоревшая веревка лопнула.

Они были свободны.

— Господи, как хорошо! — проговорила Марина, растирая онемевшие руки. — Много ли человеку нужно для счастья?

— Жаль, конечно, что мы потеряли Орихалковую книгу… — протянул Георгий.

— Черт с ней, с книгой! Пойдем к выходу! Я больше не могу находиться под землей. Кажется, еще немного — и сойду с ума! Где твой план?

Георгий вытащил из-за пазухи свернутый в труб-ку чертеж, разгладил его и показал Марине маршрут, который должен был вывести их из подземелья.

Они уже прошли часть пути, как вдруг из-за поворота до них донесся приглушенный человеческий голос.

— Это он, Максудов! — вполголоса проговорила Марина и вдруг увидела, что Георгий разматывает веревку. Ту самую веревку, которой они только что были связаны. — Что ты собираешься делать?

— Я только посмотрю, что с ним, — отозвался Георгий, закрепляя конец веревки за выступ стены.

— Посмотришь? — удивленно переспросила она. — Он же нас оставил умирать!

— Я только посмотрю! — повторил Георгий.

— Ну, тогда и я с тобой…

Они медленно, осторожно двинулись по наклонному коридору. Георгий обмотался веревкой и придерживал Марину.

С каждым шагом голос Максудова становился все громче.

Наконец они добрались до края ямы и, заглянув в нее, при слабом свете свечи увидели Максудова, который свернулся на дне ямы. Левая нога его была отставлена в сторону и согнута под неестественным углом. Он держался за нее и время от времени испускал полный страдания стон.

Орихалковой книги не было видно.

— Кажется, он жив, но сломал ногу, — вполголоса проговорил Георгий.

Максудов тем не менее услышал его голос, поднял голову и крикнул жалким умоляющим голосом:

— Вытащите меня отсюда!

Георгий молчал, и Максудов, по-своему истолковав это молчание, взмолился:

— Неужели вы оставите меня здесь умирать? Я не верю! Вы не способны на такую жестокость!

Георгий переглянулся с Мариной. Вдруг Максудов вытащил пистолет, направил его на Георгия и выкрикнул совсем другим голосом, полным ненависти и презрения:

— А ну, вытащи меня, или получишь пулю!

Георгий отшатнулся от края ямы, и тут же прогремел выстрел, разбудив глухое подземное эхо. Посыпались отбитые от потолка кусочки камня.

— Вот же сволочь какая! — проговорила Марина в сердцах. — Как змея из притчи, которая жалит черепаху, перевозящую ее через реку. Ну, не может ничего с собой поделать!

А из ямы снова доносся жалкий, умоляющий голос:

— Неужели вы бросите меня здесь на страшную смерть?

— Не беспокойся, — ответила Марина, не приближаясь, однако, к краю ямы. — Скоро за тобой приедут! Тебя оттуда вытащат, но за свое спасение тебе придется дорого заплатить! Ты расскажешь все об убийстве господина Борецкого! Только не надейся выкрутиться, там, знаешь, люди серьезные, это не полиция, они тебе, если нужно, вторую ногу сломают, но до правды докопаются!

Максудов замолчал, переваривая ее слова, а Георгий удивленно взглянул на Марину:

— О ком это ты? Что за люди?

— А, долгая история… — отмахнулась Марина. — Может быть, потом, на досуге, я тебе все расскажу, а сейчас пойдем-ка назад, очень хочется увидеть солнечный свет!

— Пойдем, — согласился Георгий и развернулся, крепко ухватившись за веревку. — Одно плохо — мы так и не знаем, куда делась Орихалковая книга… наверное, он потерял ее где-то по пути… Осторожно, здесь скользко!

Его предупреждение запоздало: Марина поскользнулась, упала и заскользила к краю ямы.

— Держись! — крикнул Георгий и бросил ей свободный конец веревки.

Но Марина уже успела ухватиться за тот же выступ стены, который спас ее в прошлый раз. Она встала на четвереньки, протянула руку за веревкой — и вдруг застыла, пораженная.

За каменным выступом, тускло отсвечивая в темноте, лежала Орихалковая книга. Георгий снял куртку и бережно завернул в нее бесценное сокровище.

Через несколько минут спутники поднялись по ступеням, открыли потайную дверцу и выбрались в просторный придел Казанского собора. После темноты и тесноты подземелья яркий дневной свет, свежий воздух и свободное пространство собора буквально оглушили их. Георгий бережно прижимал к груди сверток с книгой. В нескольких шагах от них группа экскурсантов направлялась к могиле полководца Кутузова.

— Господи, как хорошо! — воскликнула Марина. — Свет, воздух, живые люди!

— Поедем домой, — проговорил Георгий, настороженно оглядываясь по сторонам. — Я не чувствую себя в безопасности с этой книгой в руках!

— Да, конечно, только я должна сделать один звонок!

Она достала телефон и набрала номер.

— Господин Веретенников? Это Марина Ершова… да-да, та самая! Вы хотите поставить точку в деле господина Борецкого? Хотите найти его убийцу? Тогда приезжайте в Казанский собор… записывайте: третья колонна слева от могилы Кутузова…

«Вот и все, — подумала Марина, глядя, как комья сырой земли падают в могилу Камиллы. — На этом можно поставить точку в этой истории. Теперь у нас всех начнется другая жизнь. Не знаю уж, лучше или хуже, но без Камиллы она будет другая. Кому-то она жизнь освещала, кому-то портила, таких было больше, но теперь ее нет, и многое изменится».

Она оглянулась по сторонам. Народу было немного. Школьные друзья, кое-кто со студии — не так много. Не любили Камиллу, ох, не любили, да еще и погода стояла ужасная: как пошел с утра дождь, так и лил — мелкий, нудный… Но велено было сделать репортаж, так что кое-кто пришел по работе, кому по должности положено, а кто-то просто из любопытства.

Могильщики споро делали свое дело, люди начали потихоньку переговариваться и отходить. Георгий сказал, что поминок не будет, не хочет он никакого вечера воспоминаний, тем более что и вспоминать-то нечего. Все будут врать, какая Камилла была замечательная и как ее все любили, зачем это слушать?

С Мариной они так и не поговорили. Георгий как вцепился в Орихалковую книгу, так про все на свете забыл. Сказал: «Это такое везение, что мы ее отыскали. В ней рассказано о том, как с далеких звезд прилетели люди и принесли жителям Атлантиды зачатки цивилизации. Эта книга полностью перевернет всю историческую науку. Я теперь все брошу и только ею буду заниматься. Это мой долг перед памятью деда. Раньше был я дураком молодым, не стал в той же области работать, думал, все скажут, что дед меня продвигает. Да кому какое дело? Вот и получилось, что такой псих, как этот Максудов, возле деда крутился. Теперь уж такого не будет».

Ну и ладно, Марине нужно было свою жизнь устраивать. С мужем она жить точно больше не собиралась, только он об этом еще не знал, но догадывался, наверное.

Школьные друзья стояли все рядком. Уж Марина знала теперь, какие это были друзья.