Артем предполагал, что им был Хорь.

Значит, думал Беглов, он участвовал в налете, и ему удалось уйти. Каким образом он оказался в машине этих молодых ребят, непонятно. Легковушку пока нигде обнаружить не удалось.

Артем не знал, где логово Хоря. Он принял меры к тому, чтобы обнаружить его, но пока это не принесло результатов.

Лена Калинина, закинув сумку на плечо, бодрым шагом вышла из дома и направилась к метро.

Холодный осенний ветер мгновенно растрепал волосы. Лена поежилась и достала перчатки. У нее было прекрасное настроение. Редактор не стал сокращать очерк о проведенном обыске в арбатском особняке и изъятии оружия и наркотиков, почти на полосу расщедрился. Редкий случай. Давай, говорит, подробностей побольше, распиши все «покрасивше», про камин с изразцами, про наборный паркет с пальмами и про все, что там нагребли: АК, АКМ, про все эти «Борзы» и «Глоки».

— Эх, сюда бы еще парочку фотографий, — сокрушался он.

Но с фотографиями было напряженно. Лена объяснила ему это популярно.

— Ладно, тогда своими словами, — расстроился он, всем своим видом говоря, что вот другие как-то исхитряются иллюстративный материал добывать, а мы…

На прошлой неделе удалось сделать еще один неплохой репортаж с места событий, в которых Калинина тоже принимала участие. Главный был доволен ее работой, на последней летучке тоже похвалили.

В криминальном отделе работали молодые шустрые ребята, она была единственной женщиной. Сотрудницы из других отделов относились к Елене настороженно, не принимали ее как равную, потому что она была самой молодой из пишущих дам и проработала в издании меньше, чем они. А зарплата у нее была даже чуть больше. В криминальном отделе зарплаты всегда устанавливались выше. Так было всегда, и не всем нравилось. Умудренные опытом творческие дамы считали это дискриминацией.

Сначала Лена не понимала, почему «старухи», так называли ребята из криминального пожилых сотрудниц, на нее чертом смотрят, потом, когда ей объяснили, возмутилась.

Писали бы сами о бандитских разборках, о взрывах и изнасилованиях. А то одна рассусоливает на целую полосу, какие сны видеть полезно, а какие нет. Другая в сотый раз чьи-то кости, мытые-перемытые, полощет. И попробуй сократи строчку, сразу в крик. Газетные однодневки гонят с таким видом, словно нетленку создают. Да ну их к черту! Одно дело — сироп лить о том, о сем, а другое гоняться за жареным материалом.

Лена помнит страшный взрыв на Котляковском кладбище. Примчалась туда, как сумасшедшая. Пробираться приходилось по забрызганной кровью земле. Она потом долго не могла прийти в себя и страшилась прикоснуться к ботиночкам, которые были надеты на ней в тот день. Отмывала их от бурых пятен и еще от чего-то, а перед глазами стояла страшная картина.

Конечно, о любовницах актера или кинозвезды писать веселее и проще, особенно когда герой готов выплескивать себя и обнажаться перед публикой. Она не хочет быть злобной и завистливой, но должна быть какая-то справедливость.

И все равно у нее сегодня, несмотря ни на что, отличное настроение, и даже прошлые мелкие уколы редакционных матрон, немало попортившие крови в свое время, не могут его изменить.

Она никому ничего не собирается доказывать. Каждый занимается своим делом, и у всех свои сложности. Одни материалы пишутся легко, другие даются с трудом, это тоже в порядке вещей. Но есть среди них такие, которые она помнит до сих пор, хотя прошло немало времени. Один из них — репортаж из женской колонии для несовершеннолетних, расположенной под Рязанью.

Лена подошла к заданию добросовестно. Больших трудов стоило уговорить милицейское начальство, чтобы ее взяли с собой в поездку и разрешили поговорить с отбывающей срок осужденной. Плановых мероприятий в министерстве проводилось немало, для отписки достаточно было принять участие в выездном брифинге. Она, как последняя идиотка, решила проявить личную инициативу.

— Поближе к лету, — неопределенно пообещал ей милицейский чин.

Она стала ждать, изредка напоминая о себе.

В тот день у нее была назначена встреча с оперативником, которого давно окучивала. Сыщики — народ занятой, а этот оказался еще к тому же капризным парнем.

— Мне некогда, — несколько раз говорил он. — Будет время, позвоню.

Время нашлось с трудом и не без нажима. Ладно, готовясь к разговору, решила Лена, получится, так получится, а нет, так нет.

Когда она собиралась выходить из дома, зазвонил телефон.

— Елена Владимировна, — раздался в трубке голос милицейского начальника, того самого, который еще два месяца назад обещал ей устроить поездку в Рязанскую колонию, — сегодня вечером от министерства будет машина, в 18.00 подходите к главному входу.

— Как сегодня? — растерялась Лена.

— Если вы не сможете…

— Смогу, смогу, — испугалась она, что ее не возьмут. — Номер машины какой?

Она уже судорожно соображала, как быть. Сейчас надо ехать в редакцию, пришли гранки номера, где идет ее материал, потом предстоит разговор с сыщиком, перенести который было нельзя.

Лена критически посмотрела на себя со стороны: платье годится для встречи с опером, но в колонию нужно ехать в чем-то другом, более строгом. Она заметалась по квартире. Мигом переоделась в летний брючный костюм спокойных тонов, вытащила из шкафа небольшую дорожную сумку, с которой ездила в командировки, покидала туда все, что могло пригодиться. Она одной рукой застегивала молнию на брюках, другой стала трясти записную книжку, отыскивая телефон автора, живущего в Рязани. Привезти-то ее привезут, но устраиваться с ночевкой придется самой.

Уже в прихожей она взглянула на себя в зеркало. Волосы! Сердце упало. На сегодняшний день прическа сохранится, а завтра, да еще после длительной поездки в машине, она будет, как. ер обсосанный. Лена в сердцах выругалась, что делала очень редко, готовая заплакать. Она не любила выглядеть хуже, чем есть на самом деле.

— Чего стоило позвонить мне вчера, — упрекнула она невидимого собеседника и скукожила лицо…

Скоро опять забегала по квартире. Мыть и укладывать голову было некогда. Она влетела в ванную комнату, схватила фен и кинула его в сумку. Вечером вымоет волосы в редакции.

Застыла на минуту, чтобы припомнить, не забыла ли чего. Вроде порядок, прикинула она и помчалась с дорожной сумкой на работу. Опаздывать со сдачей гранок не рекомендовалось никому.

Разговор с сыщиком, как ни странно, состоялся. Она сумела найти к нему подход, на что вовсе не надеялась. Оказалось, у парня проблемы с начальством, а тут ему то же начальство сватает для интервью журналистку. Оперативник вспылил. Понять его тоже можно.

После встречи с сыщиком Лена потащилась в редакцию. И только тут вспомнила, что у нее маковой росинки сегодня во рту не было. На голодный желудок особенно чувствительно проходить мимо летних кафе, где столики вынесены прямо на улицу и запах разносится такой, что слюнки текут.