– Возвращайся туда и на этот раз вымойся сама, – приказала Лорен. – Я подберу тебе какую-нибудь одежду.

– Подожди. – Я повернулся обратно к Эв. – Почему ты здесь? Почему ты не в турне?

Она поморщилась.

– Турне отменили. Отложили до следующего года. Это и к лучшему. Они говорят, что Лори осталась всего пара дней, так что все парни отправились в Кер-д'Ален.

О, боже. Бедный Мэл. У меня защемило в груди.

– Почему ты не с ними? – спросила я.

– Я лечу туда сегодня днем. – Она говорила медленно, осторожно. – Но я решила заехать к тебе. И спросить, не хочешь ли ты поехать со мной.

Я тупо уставилась на нее.

– Думаю, он был бы очень благодарен, если бы ты приехала, Энн. Знаю, что между вами все пошло наперекосяк. Но, думаю, сейчас ему действительно не помешала бы твоя поддержка. Да и Лори, наверное, хотела бы попрощаться.

– Я отвергла предложение руки и сердца ее сына, так что я очень в этом сомневаюсь.

Эв пожала плечами.

– Ее это расстроило, но… не думаю, что она злится именно на тебя.

– В любом случае это не имеет значения. Я не смогу поехать.

Я побрела в ванную, убрала щетку для унитаза и стянула резиновые перчатки. Эв, Лорен и Лиззи столпились в дверях, наблюдая за мной. Я тщательно намылила и вымыла руки.

– Послушайте, девочки, я ценю ваше участие, но не думаю, что оно мне нужно. Мне просто нужно было чем-то заняться, пока не настанет время вернуться на работу.

– Разумеется, – сказала Лиззи. – Поэтому ты выдраила потолок.

– Он был пыльный.

– Девочки, не отвлекайтесь, – цокнула языком Лорен. – Энн, ты должна поехать с Эв. Поговорить с ним.

Я вытерла руки полотенцем. Девушка в зеркале выглядела немного растрепанной: жидкие волосы, жирная кожа. Они попали в точку: бывал у меня видок и получше.

– Вам двоим было хорошо вместе, – сказала Эв. – Он слишком увлекся идеей свадьбы, но я думаю, что теперь он это понимает.

– Ох, не знаю. Не думаю, что существует много хороших способов смириться с тем, что кто-то отказывается выйти за тебя замуж, – рассмеялась я. – Не думаю, что из этого что-то получится. Спасибо за предложение, Эв. Но он не хочет, чтобы я была там.

Она покачала головой.

– Ты этого не знаешь…

– Нет, знаю. – Я подбоченилась. Это было не совсем правильно, поэтому я сменила позу и скрестила руки на груди. – Я написала ему на днях, спросила, могу ли я что-нибудь сделать. Что, если он хочет, я могу приехать, даже просто как друг. Он сказал «нет».

И да, односложный ответ Мэла из трех букв вывел меня из себя и причинил боль. Тот факт, что я купила себе новый телефон на свой день рождения, был в какой-то степени с этим связан. Как и след, который мне нужно закрасить на стене моей спальни. Оказывается, я умею метать лучше, чем я думала.

Эв, Лорен и Лиззи молча уставились на меня. Потрясающе. Я могла бы обойтись без того, чтобы снова выставлять напоказ всем и каждому свое разбитое сердце. Дерьмовая, глупая мысль.

– Серьезно, все равно спасибо, девочки. За все. Я собираюсь последовать вашему совету и принять душ.

– Это было смело – написать ему, – сказала Лиззи.

– Я должна была попытаться.

Лорен хмурилась, уставившись в пол.

– Нам нужно выпить. И поесть.

– Да, – вздохнула Лиззи.

Уголки моей улыбки начали подергиваться. Я могла с этим справиться.

– Звучит неплохо.

Эв мрачно кивнула. Затем она сделала паузу.

– Энн, будь умнее его. Если он что-то значит для тебя, если у тебя еще есть шанс… не сдавайся так просто.

Не было у меня никакого шанса. Я растерянно уставилась на нее, не зная, как реагировать и что делать. То же самое, черт возьми, я чувствовала с той ночи, когда Мэл меня бросил.

– Иди приведи себя в порядок. – Лиззи обняла меня сзади, обхватила руками и крепко прижала к себе. – Я организую какую-нибудь еду и напитки.

– О, я могу это сделать после того, как я…

– Энн, пожалуйста. Позволь мне для разнообразия позаботиться о тебе.

Я медленно кивнула, снова едва не расплакавшись.

– Ладно. Спасибо.

Лиззи положила подбородок мне на плечо, не отпуская.

– Ты удивительно сильная старшая сестра, и я люблю тебя. Но и тебе можно время от времени нуждаться в помощи. Тебе больше не нужно все исправлять самой, ты в курсе?

– В курсе. – Наверняка я этого не знала, но начинала чувствовать. И это оказалось тепло, чудесно и удивительно уместно. То, что я не одинока, что они все здесь, – это прекрасно. – Спасибо.

* * *

Мой день рождения не был похож на день рождения. Последние два были милыми: поход по магазинам с Лиззи и ужин с Рисом. Но в этом году? Что-то не очень. Больше всего он походил на возвращение к матери и приклеивание улыбки на лицо ради Лиззи. Испечь торт, съесть половину и потом мучиться тошнотой. Именно это я и сделала.

Три дня назад я вернулась на работу. «Вмешательство» возымело свое действие. Я больше не участвовала в безумных марафонах по уборке. Честно говоря, квартира не стала бы чище, даже если бы я снова этим озаботилась. Я больше не слышала вестей от Мэла и не ожидала, что услышу. Конец истории.

Это полосатое трикотажное платье определенно подходило для ужина с Рисом. Оно делало меня счастливой. Разбитое сердце можно прикрыть миллионом и одной вещью, включая торт и счастливые полосатые платья.

Гребаные рок-звезды с их гребаными нелепыми матримониальными требованиями и их гребаным невероятным запахом, лицом, телом, голосом, чувством юмора, умом, щедростью духа и всем остальным (не обязательно в таком порядке).

К черту их всех. Но особенно к черту Мэла.

Рис опоздал на пятнадцать минут. Я постукивала коричневыми сапогами по потертому деревянному полу, отбивая лихорадочный ритм. Нет необходимости упоминать, от кого я переняла эту привычку. Может быть, лучше подождать снаружи, на холодном ветру. Я поплелась вниз по лестнице и вышла за дверь, набирая текстовое сообщение Рису, чтобы убедиться, что он не заболел или что-нибудь еще в этом роде.

Он не заболел.

Я это поняла, потому что он катался с кем-то по небольшой лужайке перед домом. И это доставляло ему не столько радость, сколько боль. Сильную боль, если принимать во внимание стоны и хрюканье. В стороне валялся потрепанный букет роз. Какого черта?

– Рис?

Нет ответа.

Я моргнула, дважды проверяя зрение. Это и в самом деле…

– Мэл?

Да, перед домом на лужайке дрались Мэл и Рис. Кровь сочилась из пореза на лбу Мэла и на губе Риса. На щеке у Мэла красовалось темное пятно, а рубашка Риса была разорвана. Они продолжали бороться, нанося удары и издавая какие-то животные звуки.