все подробности и вся сущность их. Но одно можно утвердительно сказать, что все мемуары, которые предназначались для сведения его, напр. письмо Маннергейма Салтыкову, записки Ребиндера и Бука, сглаживали или проходили молчанием бесправие королевской власти. Цель Ребиндера, чтобы Государь в Финляндии не управлял, а только царствовал, хранилась в тайне. Главнее же всего умалчивалось о том, что в Швеции её конституция имела свое историческое raison dêtre, короли избирались в прежнее время народом именно на условиях этой конституции, которая и получала характер обоюдного договора. Потом эта конституция в своих видоизменениях была последствием всякого рода революций и в ней, не смотря на некоторые фразы о почтении к особе короля и о доверии к народу, с очевидностью просвечивало обоюдное же недоверие и искание гарантий. По этой конституции представители народа разделяли с королем верховную власть, и самая присяга на верность приносилась не только королю, но и государственным чинам. Как применить к одной только покоренной провинции такой сложный, притом государственный аппарат, стоящий в полном противоречии с государственным механизмом России, — тогдашние русские правители не думали, надо полагать по совершенному незнанию этого аппарата. Сам Сперанский впоследствии, говоря о множестве мелочных по Финляндии дел, восходивших на рассмотрение и утверждение Императора Александра, признавал что в Швеции, в силу её конституции, власть державная быв ограничена законом, должна была искать усилить себя подробностями управления. Роль, нельзя не признать, совершенно несвойственная и недостойная самодержавной верховной власти.

Таким образом, русское правительство, широко обещая сохранение прав и преимуществ вновь завоеванного края, вовсе не имело о них даже приблизительного понятия, и потому, не положив определенных пределов этой терпимости или великодушию, как бы ставило Государя своего в положение ограниченного и поддоговорного правителя, хотя между победителем и побежденным не было и не могло быть и тени договора. Это было на деле невозможно и по существу русской государственной власти, а потому Аракчеев, Салтыков и им подобные бессознательно оказались пред дилеммой. Как, она разрешилась и разрешилась ли — видно из последующего изложения.

В п. 15 Положения 19-го ноября постановлено-было, что собрание земских чинов состоится в январе, и для сбора их назначен город Ловиза. Этот городок был избран как место наиболее близкое к прежней границе и к столице, в той надежде что Император Александр лично прибудет на сейм. Но время шло, пребывание финляндских депутатов в Петербурге затянулось; замедлилось и рассмотрение их просьб. На представления Спренгтпортена не получалось ответов. Сперанскому, как человеку новому, нужно было время осмотреться. Поэтому расчет на то, что сейм соберется в январе, был оставлен, и для него назначен новый срок — в марте.

Для Императора Александра сейм не составлял — следует повторить — предмета особого интереса, а тем менее инициативы. Ему этот сейм, так сказать, навязывали; поэтому о нем надо было напоминать и повторять мотивы служившие поводом его собрания. Спренгтпортен, который находился еще в Петербурге, это и делал в одном из докладов Государю в январе месяце. Представляя проект объявления о созыве сейма и ссылаясь на Положение 19-го ноября, он исходил нужным вновь разъяснять Государю значение сейма. Такие повторенные разъяснения свидетельствуют, что в надобности созыва сейма Александр Павлович не имел не только убеждения, но даже и просто определенного мнения. Напротив, можно думать, что сейма если не сознательно, то инстинктивно в Петербурге побаивались. Спренгтпортен вновь рассказывал, что это общее собрание сословий Финляндии назначено «для раскрытия мыслей и нужд народа, способов к улучшению и установлению гармонии в умах финляндцев, удаленных так сказать тем положением неуверенности, в котором они теперь находятся». Спренгтпортен, конечно, не преминул напомнить Александру Павловичу и о том, что обещание созыва недавно возобновлено в ответе депутатам.

Место собрания переносилось теперь из Ловизы в Борго. 45 верст далее, причем Спренгтпортен прямо себе приписывал такую перемену. В Ловизе, оказывалось, все казенные здания более или менее удобные, были отданы под госпитали и разные другие учреждения; переносить их и ремонтировать строения взяло бы много времени. Або, по дальности от Петербурга и поблизости к месту военных действий, не должен был приниматься в расчет. Можно думать, что Ребиндер предлагал собрать сейм в Выборге и подавал даже об этом записку, — но такое предположение не соответствовало видам Спренгтпортена и других финляндцев, так как Выборг был в России. Затем Борго представлял наиболее удобств в виду окружающих его на близком расстоянии имений, так что по мнению Спренгтпортена Государь со свитой могли бы поместиться там прилично (convenablement). Новый срок определен Спренгтпортеном на 10-е марта (стар… стиля), о чем он и докладывал Александру, поясняя что ранее невозможно было назначить, так как нужно еще время для рассылки объявлений о выборе депутатов.

Затем он ожидал повелений. Однако их не получалось. Поэтому, сообщая Сперанскому список дел, по которым ожидаются высочайшие разрешения, он включил в него (под № 4) й ходатайство об утверждении проекта объявления о созыве сейма. Наконец особым письмом к Сперанскому от 18-го января он еще раз просил ускорить этим делом, объясняя, что теперь и к новому сроку, т. е. 10-му марта, нельзя будет поспеть всеми приготовлениями.

Такие настояния наконец подействовали, и проект объявления по докладу Сперанского утвержден 20-го января. Проект относился собственно к так называемой новой Финляндии, т. е. той её части, которая была только-что покорена. Он был написан по-французски и на нем имеется французская же надпись рукою Сперанского о высочайшем подписании. Вот это воззвание:

«По соединении волею Провидения и успехами Нашего оружия Великого Княжества Финляндского на всегда с Нашей Империей, благосостояние его жителей делается одним из первых предметов Наших попечений. В убеждении, что для достижения этой жизненной цели все сословия Финляндии поспешат оказать Нам содействие своими усилиями, Мы решили, сообразно с установлениями страны, собрать их на сейм; вследствие чего Мы повелели и повелеваем настоящею грамотою дабы общий сейм был созван на 10-е марта сего года в г. Борго. На сей конец уполномоченные всех сословий отправятся туда в порядке, предписанном правилами сейма для суждений по тем предметам, кои Мы признаем за благо доверить их обсуждению. — Дано в Петербурге 20-го января 1809 г».

Следует отметить в этом объявлении некоторые выражения, имеющие значение для более точного толкования документа: сказано о соединении Финляндии с Россией, а не с короной, не с особой императора. Затем созыв сейма сделан conformément aux constitutions, а не à la constitution, т. e. сообразно с установлениями страны, а не с конституцией общей. Шведский перевод сделан был Лангелем и Спренгтпортеном, и в нем употреблено выражение Landets författningar,