«Жизнь куртизанки Охару» (1952) — художественный фильм Кэндзи Мидзогути. Переложение повести Сайкаку «Женщина, несравненная в любовной страсти».

«Утамаро и его пять женщин» (1946) — художественный фильм Кэндзи Мидзогути. Беллетризованная биография художника Утамаро, поставленная легендарным режиссером.

К середине XIX века система контроля, выстроенная сёгунатом Токугава, уже не выдерживала нагрузок. Конфуцианское учение утверждает, что династии падают, когда сталкиваются с «волнениями внутри и угрозами снаружи» (найю гайкан). Нарастающее недовольство в среде как крестьян, так и самурайского сословия представляло для сёгуната те самые волнения внутри; внешние же угрозы шли от западных империй, требующих, чтобы Япония открыла свои границы для торговли. Появление в 1853 году американских военных кораблей под командованием капитана Мэттью Перри положило конец столетиям самоизоляции.

Многие были недовольны неспособностью сёгуната защитить Японию от вторжения варваров. Некоторые самураи поддерживали движение за свержение власти сёгуната и восстановление на троне императора. В результате реставрация Мэйдзи, произошедшая в 1868 году, позволила централизовать власть и ресурсы, что способствовало быстрой модернизации политических институтов и началу индустриализации экономики. Реставрацию Мэйдзи обычно описывают как диалектическое явление: с одной стороны, это был возврат к императорскому суверенитету — древней форме правления, с другой — она обеспечила возможность реализации революционных, прогрессивных изменений в японском обществе и культуре.

Эти глобальные изменения в японском обществе, экономике, политике и культуре в период Мэйдзи (1868–1912) характеризуются двумя девизами. Первый — «Цивилизация и просвещение» (бунмэй кайка) — призывал страну обратиться к политическим и культурным ценностям Запада при помощи, с одной стороны, распространения западной науки, духа независимости и свободного поиска, а с другой — заимствуя и адаптируя западные политические институты. В народе «цивилизация и просвещение» ассоциировались в первую очередь с заимствованиями материальной культуры — одежды, еды и архитектуры. Второй девиз — «Богатая страна — сильная армия» (фукоку кёхэй) — стимулировал развитие государственной экономики и армии, чтобы Япония смогла остаться независимой страной в отличие от многих азиатских народов, которые были колонизированы европейцами. Чтобы этого добиться, Японии пришлось строить железные дороги и верфи, школы и научные институты. Ключевую роль в обогащении и усилении переживающей второе рождение нации сыграли текстильная промышленность и создание сети железных дорог. Третий девиз призывал людей свободно добиваться своих жизненных целей, невзирая на сословные ограничения, — «Добивайся успеха!» (риссин сюссэ). Этот призыв подвигал японскую молодежь заниматься своим образованием, упорно трудиться, добиваться успеха и зарабатывать себе имя в новом мире.

С точки зрения «внутренних смут» сёгунат в середине XIX века столкнулся с возрастающим недовольством не только обделенного народа, но и правящего сословия самураев. Главной причиной этого недовольства были коммерциализация и рост экономики. В сельских районах диверсификация производства принесла крестьянам новые источники дохода. Расширение рынков сбыта индиго, масел, кунжута, хлопка, табака, тканей и ремесленных товаров сделало для крестьян возможным накопление прибыли. Широкое распространение грамотности среди земледельцев позволяло им руководствоваться книгами по агрономии, описывающими новые способы сева, удобрения и орошения, и тем самым получать хорошие урожаи. Однако новые доходы в сельской местности потекли в первую очередь в карманы местных богачей, что создавало в деревне заметное экономическое расслоение, ведущее, в свою очередь, к социальным волнениям.

Не только крестьяне были недовольны статус-кво режима Токугава. Страдали экономически и многие самураи. Большинство самураев низкого ранга, живших на фиксированное жалованье, были не способны оплатить повседневные траты. Многие влезали в долги, занимая деньги у торговцев, или терпели унижения, занимаясь грязной работой или заставляя свои семьи зарабатывать каким-то ремеслом, чтобы свести концы с концами. Хотя самураи удерживали самую высокую позицию в моральной и социальной иерархии, они были беднее многих простолюдинов, что вызывало у них возмущение. Желание спрятать несоответствие их социального и экономического статуса отражено в пословице «Даже не поев, самурай ковыряет в зубах зубочисткой» (Самурай ва куванэдо такаёдзи), и это означает, что самурай, поддерживая свой статус, все равно будет ковырять в зубах зубочисткой, как если бы он плотно пообедал, даже если он на самом деле умирает от голода. Среди даймё также нарастало недовольство, поскольку их официальный статус далеко не всегда отражал их богатство. Ранг даймё оценивался по количеству риса, произведенного его провинцией; он определял размер и расположение усадьбы этого даймё в Эдо, место на приемах сёгуна, размер свиты санкин котай и церемониальные обязательства. Для многих княжеств официальные подсчеты, сделанные в XVII веке, больше не отражали реальные экономические доходы даймё. Некоторым было сложно оплачивать все необходимые для своего ранга расходы, другие же негодовали оттого, что не имели права демонстрировать реальное богатство и улучшить личный статус.

Начиная со второй половины XVIII века сёгунат также столкнулся с новыми угрозами из-за границы. Русские все чаще появлялись на северных окраинах Японии. Технологический прогресс в вооружении и логистике породил новый виток экспансии империалистических стран. В 1842 году японцы с тревогой наблюдали, как британские войска принудили китайскую империю Цин подписать договор с несправедливыми условиями торговли во время Опиумных войн. Освоение американцами побережья Тихого океана позволило Китаю напрямую торговать с Калифорнией, и Япония оказывалась в этой структуре удобным транзитным пунктом. Командор Перри (1794–1858) отплыл в Японию со своей миссией, чтобы заключить торговый договор. В июле 1853 года он с небольшой эскадрой кораблей высадился в заливе Эдо, угрожая вернуться с превосходящими силами, если его требования не будут выполнены. Должностные лица сёгуната оказались в сложном положении: с одной стороны, они хотели избежать боевых действий; с другой — не могли полностью открыть границы страны, поскольку это разрушило бы результаты многовековой изоляционной внешней политики. В конце концов Перри договорился, что для пополнения запасов на иностранных кораблях откроются два порта — Симода и Хакодате, потерпевшим крушение морякам окажут гостеприимство, а также будет назначен консул США в Японии. Это стало только началом, весьма далеким от полноценных торговых отношений.

Единственным европейским языком, который знали чиновники к моменту прибытия Перри, был голландский, поэтому американцам оставалось полагаться в качестве переводчиков только на потерпевших крушение японских рыбаков, спасенных американскими китобойными судами. Одним из таких людей был Накахама Мандзиро (1827–1898), рыбак из провинции Тоса, в 1841 году потерпевший крушение и спасенный американским китобоем, чей капитан отослал японца в школу в Массачусетсе. В 1851 году Мандзиро вернулся в Японию и был нанят даймё Тосы в качестве советника. Когда приехал Перри, Мандзиро выступил переводчиком с японской стороны и позднее выпустил первый англо-японский разговорник. В первой экспедиции Перри еще не было американцев, знавших японский. Перри привез с собой спасенного японского рыбака, известного как Сэм Пэтч, который отказался разговаривать с японскими чиновниками из страха быть наказанным самураями. На основе биографии Мандзиро Стивен Сондхейм написал бродвейский мюзикл «Тихоокеанские увертюры» (Pacific Overtures, 1976, восстановлен в 2004 году).