– Патрик Суонсон, – она знала его имя из файла, присланного Нейтом. – Давайте будем говорить по существу. Вы отбываете срок за контрабанду оружия.

– Ну что ж, я тоже буду говорить по существу. Если хочешь узнать, кому я сбыл те пушки, то разговор у нас будет короткий. Я говорить ничего не собираюсь.

Как часто она слышала эти слова в последние дни. «Я ничего не знаю» или «я ничего не скажу».

– И в чем же причина?

– Ну а мне что с того будет, детка? Я и так здесь застрял. Дерьмовое местечко, скажу я тебе.

– Тогда в чем же дело? Ваши подельники уже не помогут вам тут, а суд может пересмотреть свое решение в случае сотрудничества.

– Подельники… – его голос стал презрительным, словно его тошнило от одного этого слова. – В моем бизнесе нет подельников. Я одиночка, а все, с кем я контактирую – потенциальные враги. Никому из них не нужно, чтобы кто-то узнал, кому я сбыл товар. Понимаешь, к чему я клоню?

– Вы сейчас в заключении, под защитой тюремщиков. Вам некого опасаться.

Вновь раздался хрюкающий смех.

– Видать, в полицию теперь за размер сисек берут? Или сила есть, ума не надо? Если ты думаешь, что он не доберется до меня тут, то сильно ошибаешься. Сними розовые очки и попробуй хоть немного подумать – даже для тебя не стоило никакого труда сюда пробраться. Что уж говорить о человеке, обладающим гораздо большими возможностями?

– Значит, пистолет вы сбыли кому-то, обладающему влиянием.

Это не был вопрос – уже просто утверждение.

– Ой, ну надо же, в голове не просто ниточка для держания ушей висит.

– А второй?

– Что?

– Вы сбыли два пистолета.

– Он забрал оба.

Кристиан замолчала. А вот это уже были новости.

– И это… не показалось вам удивительным?

– Слушай, детка, а мне есть разница, если платят деньги? Тем более такой, как он, вполне мог быть помешан на коллекционировании, а коллекционеры все немного психи.

– И вы думаете, что он в состоянии достать вас даже здесь?

– Я не думаю, я знаю. Поэтому считаю, что тебе больше нечего здесь делать. Иди, а то громила возле двери тебя заждался.

Он развалился на шконке, явно давая понять, что разговор закончен. Условленные ей пять минут и впрямь прошли, поэтому капитан не стала рисковать и незаметно вышла из помещения. Проводник кивнул и закрыл камеру.

– Узнали, что хотели?

– В какой-то мере.

Выйдя из тюрьмы, Кристиан побрела по вечерним улочкам, подкрашенным фонарями в морковный цвет.

Это был не Фледель. Она чувствовала, как ее душа стала легкой, практически невесомой, а свежий воздух распространялся по легким, словно она только сейчас смогла вдохнуть полной грудью.

Патрик Суонсон не стал бы бояться обычного полицейского, уже давно переведенного в другой город. Более того – то, как Патрик говорил о своем покупателе, наводило на мысль о том, что он знал его. Недостаточно близко, чтобы говорить о его чертах наверняка, но достаточно, чтобы делать выводы о его характере.

Кто-то, обладающий влиянием.

Фледель им не обладал. Фледель не мог навредить Суонсону так, чтобы это не всплыло наружу.

Но все это было не более чем голословными догадками. Пускай сама она убедилась в невиновности сержанта, ей нужно было что-то, что докажет Моргану и судьям то, что Фледель не имел никакого отношения к убийствам. Что-то, что можно назвать доказательством.

Варианты кончались. Она прорабатывала одну зацепку за другой, но так и не находила ничего непреложного, чего-то, что она может положить на стол начальству и сказать «снимите с сержанта Крайше обвинения».

Остался лишь один путь. Горная деревушка Стерн, в которой через несколько дней после событий на заводе пропала так нигде и не упоминавшаяся доселе Жаклин Лифшиц.

Похоже, Кристиан понадобятся новые билеты.

От пролетающих мимо пейзажей клонило в сон. Стук колес поезда вводил в странное подобие транса, и Кристиан прислонила голову к стеклу, закрыв глаза. Рельсы разрезали землю, увозя ее все дальше и дальше от столицы.

Становилось холоднее. Равнины, ещё пару месяцев назад представлявшие из себя надрывающиеся от урожая поля, сменялись холмами, а вскоре и голыми вершинами. Эти места были известны своими каменоломнями и минеральными водами, протекающими меж горных трещин. Ледяные реки струились вниз, к городам, и практически вся экономика прилежащих деревень строилась на том, насколько близко к воде находились основные торговые точки.

Стерн не был исключением. Для того, чтобы добраться непосредственно до населенного пункта от одноименной остановки поезда, пришлось дождаться ходящего раз в два часа автобуса и потрястись ещё с полчаса на извилистом серпантине. Водитель выделывал на узкой ледяной дорожке такие кульбиты, что пару раз Кристиан непроизвольно закусывала губу – достаточно было выглянуть в окно, чтобы увидеть под собой распростершуюся пропасть. Валил снег; вскоре они достигли высоты, на которой облака остались внизу, молочной пеной скрывая острые камни.

Ругнувшись, водитель включил дворники и сделал музыку погромче; снег лип на лобовое стекло и забивался под очистители.

– Часто к вам ездят? – Кристиан попыталась отвлечься от вида за окном и смертельно петляющей дороги.

– Кто-то вроде вас? Не-а. Я вожу только тех, кто за городом работает, их я в лицо знаю. А так у нас гости совсем редкость. Что вас вообще привело в наши края?

– Ищу… Кое-кого.

– Ммм… Не думаю, что найдете.

Он не стал объяснять, вновь прибавив громкость. Неестественно веселое кантри заглушило визг дрифтующих тормозов и завывание ветра.

Выйдя из прогретого салона под падающие хлопья снега, Кристиан поняла, насколько ее одежда была неподходящей для здешних мест. Ветер пронзал пальто, словно оно было из хлопка, вгоняя в неконтролируемую дрожь, и казалось, что даже кости промерзли насквозь. Кристиан огляделась, чтобы понять, где можно найти спасительное тепло.

Стерн оказался и впрямь крошечной деревушкой. Капитан ожидала увидеть хоть что-то, но он представлял из себя лишь несколько домишек, ютившихся вдоль реки. Что ж, это лишь к лучшему. В таких местах обычно все обо всех знают и в курсе последних новостей.

Ее поиски длились слишком долго; вскоре капитан поняла, что едва переставляет ноги, беспрестанно трясясь от холода. Именно в этот момент Кристиан заметила огромную вывеску над постоялым двором и поспешила туда. Распахнув дверь, она сразу почувствовала, как на нее пахнуло жаром – в глаза бросился горящий внутри камин и утеплитель, беззастенчиво утрамбованный во все углы грубого брусочного домика. Стряхнув налипший снег, капитан вошла внутрь, поскорее закрывая за собой источник морозного ветра.

Хозяин, задремавший было за стойкой, встрепенулся, удивленно посмотрев на