– Зачем встала?

– В туалет.

Куприн замолчал и через секунду начал издаватьровное сопение. Я на цыпочках прокралась в комнату Кристины. Да уж, бардак унее отменный! Повсюду разбросана одежда, учебники, стол усеян фантиками отконфет и мандариновыми шкурками, а на подоконнике выстроилась батарея из пустыхбаночек от детского питания. Тамарочка покупает Никитке еду, но мальчик неможет сразу слопать двести граммов пюре из бананов или абрикосов, поэтомуостатки отдаются Кристе, которая с превеликим удовольствием доедает их, апустую тару мирно складирует на подоконнике, ленясь отнести ее в мусорноеведро.

Я плохо владею компьютером, но вполне способнапощелкать мышкой, чтобы получить нужную информацию. Через десять минут передглазами побежали строки. Славских в Москве оказалось не так уж и много.Славиных и Славкиных проживает в столице намного больше. А Евгениев Славскихоказалось всего двое. Евгений Арчибальдович и Евгений Евгеньевич. Первыйродился в 1945 году, второй – в конце семидесятых. Нужный мне Женя был сыномЕвгения Арчибальдовича. Еще вместе с ними в квартире на улице ГенералаКарбышева была прописана Славская Инесса Матвеевна.

Я почувствовала огромную радость. Даже еслиЖеня и не живет больше с родителями, то Инесса Матвеевна, естественно, знает,где обитают сын и его девушка.

Утро началось с бодрого крика МариныСтепановны:

– Купите Лаврику телячьей печенки!

Я нацепила халат, выползла на кухню и увиделастаруху, Олега и Вована. Собравшиеся на работу мужики спешно глотали кофе, аМарина Степановна бойко раздавала указания.

– Владимир Семенович, извольте приехатьсегодня не позже пяти часов и привезти Лаврику витамины, минеральную подкормку,свежий творог, сметану… И только с рынка.

– Может, Вилка туда сбегает? – сробкой надеждой спросил Вован. – У меня, вообще-то, дел невпроворот.

Я исподтишка показала ему кулак. Вот придумал!

– ВИОЛЕТТЕ нельзя ничего поручить, –отрезала старуха, – Виолетта вечно все путает, Виолетта очень безалаберна…

Олег поднял голову, я прижалась к плите. Нувот, сейчас он выскажет Марине Степановне все, что про нее думает, и уедет, а старухапримется сначала пилить меня, а когда я убегу, возьмется за Томочку. Томуськеже идти некуда, придется ей весь день выслушивать бабусю. Ну чего Олег злится!Мне совершенно все равно, как меня называют: Вилкой, Виолой, Виолеттой илиМаврикией Пафнутьевной!

Но Куприн неожиданно ласково улыбнулся.

– Не волнуйтесь, я съезжу на рынок. Длявас, уважаемая Маргарита Семеновна, времени не жаль.

– Я Марина Степановна, – сердитодернула головой мать Вована.

– Да? – фальшиво изумился Олег. –Ну да это все равно, главное, Мирабелла Сигизмундовна, не волнуйтесь, яобязательно привезу творог, прямо сейчас за ним отправлюсь.

Старуха тревожно посмотрела на Олега, ноничего не сказала. Вован недоуменно уставился на друга, я, стараясь не расхохотаться,ушла в ванную.

Самое интересное, что Куприн на самом делесгонял за творогом. Спустя примерно час он принес пакет и, положив на стол,спокойно сказал:

– Вот, кормящему Лаврику, пусть кушает.

– Благодарю вас, – царственнокивнула Марина Степановна, – очень обязана.

– Абсолютно не за что, МатренаСеливерстовна, – ответил Олег, – всегда рад помочь.

– Я Марина Степановна, – каменнымголосом возвестила свекровь Лоры, – неужели так трудно запомнить простоерусское имя? Очень невежливо постоянно обращаться ко мне на разный лад!

– Но вы же зовете Виолу Виолеттой, –прищурился майор.

– Это одно и то же, – рявкнула матьВована, – дурацкое, между прочим, имечко!

– А мне ваше, Марфа Сатраповна, ненравится, – бодро заявил Олег и ушел.

Старуха начала медленно наливаться краской. Яне стала дожидаться скандала и быстренько убежала.

Дом, где жили Славские, был, очевидно,построен в пятидесятых годах прошлого века: большой, фундаментальный, онпоходил на гигантский океанский лайнер, окруженный мелкими лодочками блочныхпятиэтажек. Нужный подъезд оказался закрыт на кодовый замок. Я попрыгала паруминут на морозе, сейчас кто-нибудь выйдет, а я войду. Так и случилось. Издверей выскочила девочка примерно одного возраста с Кристиной и побежала кавтобусной остановке. Она явно проспала и теперь торопилась успеть хотя бы натретий урок.

Я вошла в гулкое помещение, поднялась навторой этаж и позвонила. Дверь распахнулась мгновенно, словно хозяйка ждаламеня.

– Вам кого? – прошелестело нечто,показавшееся на пороге.

На секунду я растерялась. Кого я вижу передсобой? Евгений Арчибальдович и Инесса Матвеевна еще относительно молодые люди,а перед моими глазами маячит старуха с седыми, давно не мытыми волосами,изможденным, морщинистым лицом и тусклыми глазами. Может, это престарелаябабушка Евгения?

– Вам кого? – прошептала бабуся.

– Э… можно Славского?

– Евгений Арчибальдович скончался, –грустно сообщила бабушка.

– А Инесса Матвеевна?

– Слушаю вас.

Я чуть не заорала: «Не может быть!» – нововремя прикусила язык и принялась вымученно улыбаться.

– Здравствуйте, страшно радапознакомиться.

– Вы кто?

– Мама Ксюши Савченко.

Инесса Матвеевна сделала шаг назад иприслонилась к стене.

– Не понимаю.

– Я мама Ксюши Савченко, гражданской женывашего сына.

Инесса Матвеевна сцепила пальцы рук, как-тожутко вывернула их и еле слышно спросила:

– Какого сына?

Я попыталась сохранить на лице улыбку,очевидно, у дамы склероз, случается иногда такое даже с не слишком старымиженщинами.

– У вас есть мальчик, Женя, – сталая растолковывать Инессе Матвеевне. – С ним живет девушка Ксюша, это моядочь. Вот я и приехала познакомиться.

– У меня нет сына, – тихо ответилаИнесса Матвеевна.

– Как это?

– Он погиб несколько лет тому назад.

– Извините, – пробормотала я,отступая к лестнице, – в справочной мне дали ваш адрес.

– Ошиблись, – грустно ответилаженщина.

– Бога ради, простите.