– Откуда же мне знать, куда он подевался.Это раньше со службы не увольняли, пока с нового места подтверждения о приемене принесешь. А теперь – свобода. У некоторых людей по две, а то и по тритрудовые книжки лежат. Бардак, он и есть бардак! Такую систему учета поломали.Лет бы двадцать назад мигом вам сообщила, куда перебежал, а сейчас! Ищи ветра вполе.

Я вышла на улицу и поежилась. Мороз мигомсковал мне лицо. Чувствуя, как немеет кончик носа, я пошла к метро. Надо опятьехать к Инессе Матвеевне. Очень надеюсь встретить у нее дома еще кого-нибудь,потому как, похоже, у дамы маразм. Подобное несчастье может произойти счеловеком в любом возрасте. В свое время в соседней с нами квартире жила КатяВиноградова, совсем молодая женщина. Моя мачеха Раиса, вернувшись однажды сработы, мрачно сказала:

– Видать, зашибает Катюха по-черному!

– Никогда не видела ее пьяной, –удивилась я.

– Мету сейчас двор, – сталарассказывать Раиса, – вижу, Катька шлепает. Привет, кричу ей, как дела…Угадай, чего она ответила?

– Ну… добрый день, хорошо.

Раиса засмеялась:

– Сто лет гадать станешь – не дотумкаешь.Подошла ко мне и шепнула: «Здравствуйте. А мы разве знакомы?» Вот до какогосостояния ужраться можно! Соседей, с которыми всю жизнь на одной площадкетолкаешься, не узнаешь!

Потом я встретила Катю Виноградову впрачечной. Она испуганно озиралась по сторонам и бормотала:

– Что это? Как домой пройти? Где я живу?

Люди, посчитав ее пьяной, брезгливо обходилистороной хрупкую фигурку. Я подошла к соседке и сразу поняла – алкоголь тут нипри чем. У Кати был безумный взор, не слишком связная речь, но спиртным от неене пахло.

Я привела ее домой. Ее муж Костя, открывдверь, тяжело вздохнул:

– Спасибо, Вилка. Не уследил, опятьудрала.

– А что с ней такое? –полюбопытствовала я.

– Склероз, – ответил Костя.

– Так Катя же молодая, – удивиласья.

– Вот оно как, оказывается,бывает, – махнул рукой Костя, – сорока не справила, а из ума выжила,дома одну не оставишь! Глупости говорит, то плачет, то смеется. Вчера у меняспросила: «Вы кто?» Ну ответил ей: «Муж твой». Так она давай кричать: «Нет,нет, мой давно умер».

Вернувшись на улицу Генерала Карбышева, явновь позвонила в дверь и опять увидела Инессу Матвеевну.

– Снова вы? – слабо удивилась матьЕвгения.

– Скажите, дома, кроме вас, кто-нибудьесть?

– Нету, – спокойно сказалаона, – да и кому взяться? Живу одна, муж умер, сын погиб.

– Можно к вам зайти? Не бойтесь,пожалуйста, я не причиню вам вреда.

– Я никого не опасаюсь, – мрачнозаявила Инесса Матвеевна, – красть в квартире нечего, только книги, но ониникакого интереса не представляют, в основном словари. А если задумали убить,так благодарна буду. Давно бы руки на себя наложила, только мужества нехватает.

Я вошла в коридор и стала расстегивать сапоги.

– Бросьте, – равнодушно обронилаИнесса Матвеевна, – ступайте так.

– Но я пришла с улицы, там грязно.

– Не для кого чистоту беречь, – сухоуронила хозяйка, – никто не придет, никто!

Она закашлялась и побрела по коридору,маленькая, чуть сгорбленная, похожая на скомканную, ненужную бумажку.

Я поторопилась за ней. Инесса Матвеевнапровела меня в большую комнату, служившую, очевидно, ее мужу кабинетом. Тристены здесь занимали полки с книгами, возле окна стоял письменный стол. На нем– две фотографии, увитые черными лентами. На одной был запечатлен седовласыймужчина со слегка угрюмым, замкнутым лицом, на другой – мальчик лет двенадцати,с веселой улыбкой. Белозубый, кудрявый, ясноглазый, он радостно смотрел наменя. Траурный бант казался абсолютно неуместным на фоне этого снимка.

Инесса Матвеевна опустилась на диван, указаламне на кресло и спросила:

– Что за печаль привела вас сюда и какоеотношение имеет к вашим делам мой покойный сын?

Внезапно я поняла: с памятью у женщины полныйпорядок. Узнала же она меня сразу. Похоже, и с умом проблем нет, просто ИнессеМатвеевне больше не для кого жить, вот она и перестала следить за собой, тиховлачит существование, не надеясь ни на что хорошее.

– Что случилось с вашим сыном?

– Он погиб.

– Где?

Инесса Матвеевна откинулась на спинку дивана.

– Зачем вам? Жени нет.

– Пожалуйста, расскажите!

– Не хочется.

– Очень прошу.

Инесса Матвеевна покачала головой:

– Не просите.

Я посидела пару секунд молча, но потомрешилась, набрала в грудь побольше воздуха и начала:

– История может показаться вам невероятной,но жизнь порой подбрасывает такие сюжеты! Пару недель назад я зашла в магазин«секонд-хенд» и купила там чудесную куртку…

Инесса Матвеевна сидела тихо-тихо, словнозаяц, учуявший охотника. Она слушала меня абсолютно молча, не перебивая, неудивляясь, не восклицая: «Надо же! Не может быть». Где-то в середине рассказа яиспугалась, что Инесса Матвеевна меня попросту не слышит, и спросила:

– Вы понимаете, о чем речь?

Не меняя позы, хозяйка кивнула и сновазамерла. Наконец фонтан сведений иссяк. Инесса Матвеевна пробормотала:

– Женя погиб в армии. Отец потомпроклинал себя за тот разговор, но поздно. Слово вылетело, назад не вернешь.Правда, одно время мы с Евгением Арчибальдовичем думали, что все к лучшему,надеялись, что армия из Жени человека сделает. Но потом супруг умер от удара, ая вот живу, вернее, прозябаю.

– Простите, – я робко перебилаее, – но я ничегошеньки не понимаю!

Инесса Матвеевна положила руки на колени.

– Попробую по порядку, если получится.

Я затаилась в кресле.

Инесса Матвеевна и Евгений Арчибальдович долгоне имели детей. Сын у них появился далеко не сразу после свадьбы. ИнессеМатвеевне пришлось долго лечиться, а потом всю беременность провестиприкованной к кровати. Но это, ей-богу, было сущей ерундой, главное, что насвет появился мальчик.