Так я и сидел, погруженный в свои мрачные мысли. Бессмысленно было делиться своими сомнениями вслух – слишком громко ревели мотор и ветер, – но и Дебора с Брайаном, как мне показалось, тоже размышляли не о розовых слониках и сладкой вате. Дебора просто сидела, хмуро глядя себе на ноги, а Брайан стоял на носу лодки, держась за канат и устремив беспокойный взгляд в горизонт. Их вид отнюдь не ободрил меня; такая унылая команда вряд ли напугает дюжину вооруженных до зубов мафиози.

С каждой минутой мои мысли становились все мрачнее. Это безнадежная затея, обреченная на провал, а провал в этом случае значил смерть. Именно ее я так тщательно избегал все эти годы. Смерть. По крайней мере свою. И почему после стольких лет я ставлю свою жизнь на кон? Чтобы спасти детей? Зачем? Если задуматься, кому они вообще нужны? Особенно эти дети. Единственное, что в них было особенным, так это то, что Лили-Энн и Николас имели наши с Деборой ДНК – а если так уж приспичит, размножить собственную ДНК можно в любой момент, уж с этим нет проблем. А что до Коди и Эстор, этих маленьких чудовищ, которые однажды вырастут в нечто мне подобное, – миру будет гораздо лучше без них и их Темных Пассажиров.

Да и вообще – разве психологи не говорят, что делать для своих детей слишком многое вредно? Если чрезмерно их оберегать, они никогда не научатся жить самостоятельно. Вырастут отбросами общества, будут жить на одних талонах и пособиях и грабить заправки по выходным. Разве не подталкиваем мы их своей удушливой заботой к преступному и безвольному существованию?…

А если прямо сейчас поедем домой – и будь с ними что будет, – разве не сможем мы с легкостью их заменить, если не деторождением, то усыновлением? На свете миллионы бездомных детей, что еще раз доказывает, что это малоценный товар. Разве есть на свете бесхозные «бентли»? Наверняка нет, разве что «бентли» Кронауэра, но и она не останется таковой слишком долго. Скоро вокруг нее соберутся люди и начнут ее делить, а вот бездомные дети никому не нужны, и никто ради них и пальцем не пошевелит. Разве это о чем-то не говорит? Разве из этого логически и справедливо не вытекает, что нам следует развернуться, поехать домой и дать детям самостоятельно о себе позаботиться?

Простая и безупречная логика. Но, разумеется, бессмысленно убеждать в этой точке зрения кого-то еще. Большинство людей никогда особенно не ладили с логикой, в чем бы они себя ни уверяли. По крайней мере Дебора точно со мной не согласится, да и Брайан уж слишком настроен расправиться с Раулем – почему бы заодно не спасти парочку детей?

Словно услышав мои мысли, Брайан обернулся и поймал мой взгляд. Потом коротко кивнул, фальшиво улыбнулся и вновь уставился перед собой. Помощи ждать не приходилось. Я почти наверняка был здесь единственным здравомыслящим человеком, готовым развернуться и поехать назад. По счастливому стечению обстоятельств это было в моих силах, ведь лодка была моя и у штурвала стоял именно я. Я мог это сделать – едва заметно повернуть руль, развернуться и помчаться домой, в безопасность. Я должен был; Дебз и Брайан однажды поймут, что я спас им жизнь, и поблагодарят меня…

Тут кто-то коснулся моего локтя. Я напряженно оглянулся и увидел рядом Дебору. Нет, она не собиралась ни за что меня благодарить, просто подалась к самому моему уху и спросила:

– Еще долго?

Я глянул на свой Джи-пи-эс-навигатор. Мы были в нескольких милях от Торо-Ки. Уже слишком поздно поворачивать обратно. Я упустил свой шанс.

– Еще пару минут, – ответил я Дебз.

Она кивнула и мгновение просто стояла рядом. А потом, к еще большему, чем прежде, моему удивлению, сжала мою руку в своей. Это длилось всего мгновение, а потом она отошла к Брайану. То был весьма трогательный момент, как буквально, так и фигурально выражаясь. Моя сестра символично перешагнула пропасть между нами и сказала, что она со мной, она рядом, несмотря на то что в любой миг может опуститься занавес. Если мы умрем – умрем вместе. То был очень теплый, очень человеческий жест, который должен был меня воодушевить, как воодушевил бы любого, кто способен испытывать чувства. Но я их не испытывал, поэтому воодушевлен не был. Я не хотел умирать – ни вместе, ни в одиночку.

Впереди я увидел яркую вспышку света – то был маяк Фоуи-Рокс на крошечном острове к востоку от Солджер-Ки. Мы приближались к цели, а я гнал лодку вперед, уверенный, что мчусь навстречу своей неминуемой гибели.

Дебз первая увидела яхту. Она наклонилась к Брайану и что-то ему сказала, указывая на точку где-то слева. Брайан проследил за ее взглядом и кивнул, а затем повернулся ко мне.

– Кажется, это оно, – прокричал он мне на ухо.

Я тут же сбросил скорость, и мы почти бесшумно заскользили по воде. Я повел лодку чуть влево и вскоре тоже ее заметил: сначала это была лишь точка блеклого света высоко над водой – якорный огонь, наличие которого было обязательно по закону. Светил он, правда, неярко (наверное, специально), но все-таки светил.

Брайан вернулся на нос лодки и внимательно уставился на точку. Мы медленно к ней приближались, и вскоре из темноты проступили неясные очертания большого роскошного судна. Очертания эти с каждой секундой становились все четче, и я вдруг понял, что, похоже, выбрал неправильную профессию. Это была не просто яхта. Это была суперяхта, на коих шейхи или какие-нибудь греческие оружейные бароны отдыхают в Средиземном море. На такой яхте можно позавтракать в Афинах, а на полдник съесть мороженое в Венеции. В длину она была всего-то футов шестьдесят, но ее изгибы и форма говорили о роскоши и дороговизне. Как бы ни называли Рауля, но назвать его крохобором было нельзя. Интересно, сколько же денег украл у него Брайан, что он заметил их пропажу?…

Яхта была пришвартована со стороны залива, к северу от рифов, в единственной бухте, где могло встать судно такого размера. Здесь оно было защищено от океанских волн и сильных ветров в это время года; и если лодка, висевшая на яхте, столь же роскошна, то на ней Рауль может минут за двадцать добираться до Майами, а если понадобится на время исчезнуть, то отсюда может выйти на яхте в Атлантический океан и без труда доплыть до Мексики.

Когда между нами и судном оставалось около двухсот ярдов, я повернул на юг и ускорился, двигаясь параллельно и надеясь, что нас примут за обычную рыбацкую шхуну, ведь неподалеку от Торо располагался риф, где вечно ошивались рыбаки. Но Дебз и Брайан не догадались о моем плане и одновременно повернулись ко мне.

– Что ты делаешь? – яростно прошептала Дебз.

– Отсюда ничего не видно, – в том же тоне заметил Брайан.

Я покачал головой.

– Раз мы не видим их, значит, и они не видят нас, – сказал я и, заметив непонимание на их лицах, прибавил: – И это хорошо.

Дебз снова подошла ко мне.

– Мы должны понять, сколько там охранников, Декстер! – воскликнула она. – Сколько их, где они… Нельзя же идти вслепую!

– Если они нас заметят, то мы вообще никуда не пойдем, – вздохнул я.

Брайан к нам присоединился и встал по другую сторону от меня.