– Брат, неплохо было бы все-таки знать…

– Да какого хрена вы вообще спорите?! – не выдержал я.

Они посмотрели на меня с одинаковым удивлением, впрочем, удивился я и сам. Я почти никогда не ругаюсь, слишком много на свете простых и метких слов, которые ранят сильнее. Но сейчас не выдержал: я что, один здесь хочу остаться в живых?… Брайан и Дебз как будто пришли поразвлекаться!..

– Мы проплывем мимо, как будто идем к рифам, а потом незаметно подплывем к носу яхты, – уверенно сказал я. – И бесшумно. Иначе нас заметят. – Голос мой звучал повелительно.

– Нос слишком высоко над водой, – недовольно заметила Дебз. – Я вам не мартышка, чтоб лезть по якорному тросу!

– Там есть подвесной трап. – Я указал на шкафчик на корме своей лодки. – Иди возьми его.

Дебз вдруг беспрекословно развернулась и пошла за трапом, подчиняясь моему повелительному тону. Через минуту она вернулась и передала его мне. Трап состоял из шести деревянных ступенек и имел два крюка на конце. Он нужен мне, потому что борт у моей лодки очень высокий, и если я хочу поплавать, то без трапа мне никак не обойтись.

– У тебя есть план, братец? – полюбопытствовал Брайан.

– Есть, – все так же твердо ответил я. – Подберемся спереди. Ты, – я кивнул на Брайана, – переберешься на борт и закрепишь трап.

– Все равно будет высоко, – вставила Дебора.

– Потом я поднимусь к тебе, Брайан, – продолжил я, пропустив слова Деборы мимо ушей, – и мы проберемся на палубу. А ты, Дебз, подождешь нас на лодке.

– Да пошел ты, я не собираюсь ждать вас тут, как малолетка из группы поддержки! – выпалила она.

Я не стал замечать очевидное и говорить, что на лодках обычно нет никакой группы поддержки, и вместо этого сказал:

– Дебора, мы приведем детей на корму, поэтому ты должна будешь пригнать туда лодку, как только мы избавимся от охранников, ясно? – Она мрачно насупилась, и тут я, пускай это было некрасиво, прибавил: – А это работа деликатная, тут орудовать надо ножами, Дебз.

Она вновь смерила меня рассерженным взглядом, но потом кивнула:

– Ладно. Но зовите меня сразу, иначе вам…

– Отлично, с этим решили, – перебил ее я.

Несколько следующих минут мы все молчали, что, как мне казалось, было хорошим знаком, учитывая, как Брайан и Дебз до этого возникали. Споры были ни к чему, и слушать о том, что это опасный и безумный план, мне не хотелось. Я и так это знал. Наверняка кто-то окажется на капитанском мостике и будет следить за носом корабля. Я очень сомневался, что нам повезет и нас не заметят, – вся эта миссия казалась мне дурацкой затеей. Я ощущал лишь странный тошнотворный страх в животе и был уверен, что все мы умрем – или что-то в этом роде.

И все-таки назад пути не было. Я увел нашу лодку дальше на юг, пока яхта вновь не превратилась в блеклый огонек, а потом развернулся вновь, приглушил двигатель и почти бесшумно поплыл обратно к свету и, как мне казалось, неминуемой смерти. В тот самый миг, когда впереди вновь показался нос судна и я уже мысленно извел себя до такой степени, что готов был броситься за борт и покончить с собой, я почувствовал крошечную холодную капельку у себя на щеке. Сначала я не обратил на нее внимания, решив, что это лишь очередное доказательство нашего невезения. Мне несдобровать – какая уж разница, можно немного и помокнуть!

И только прогнав мысли о самоубийстве, я почувствовал холодное прикосновение новой капли, а потом еще одной и еще пяти – и понял, что это не брызги. Первое озарение за вечер – и я глянул вверх. Темная полоса туч высоко в небе примчалась к нам из Бимини и, как и полагалось, устремила на нас потоки воды. Никогда прежде я так искренне не радовался какой-либо погоде, как радовался в то мгновение, когда на мою лодку обрушилась стена дождя. Она обрушилась и на нас – яростная и леденящая. Радуясь, что с яхты нас теперь не заметить, я вдруг осознал, что и для нас она теперь невидима, а потому нужно быть осторожным, дабы с ней не столкнуться.

Я повернулся к Брайану, по-прежнему стоявшему рядом и напряженно сжимающему подвесной трап.

– Заберись на нос, – велел я ему. – И смотри, чтоб мы в них не врезались.

Брайан кивнул, осторожно положил трап и пошел вперед. Только я подумал, что мы проехали мимо, как Брайан резко мне замахал. Я заглушил двигатель, и мы закачались под ливнем на волнах; над нами возвышался нос яхты Рауля.

– Давай за штурвал, – обратился я к Деборе.

Она просто кивнула и ухватилась за руль, а я схватил трап и двинулся к Брайану. Он сказал мне что-то, но в шуме дождя я ничего не услышал. Брайан подошел ко мне вплотную и повторил на ухо:

– Держи меня за ремень.

Я кивнул, и, когда он забрался на кромку борта, ухватился за ремень и крепко его сжал. Восстановив равновесие, Брайан вытянул руку и поманил меня пальцем. Только секунду спустя я догадался, что он просит трап. Я передал ему его, и он вытянулся на цыпочках и поднял трап над головой. Потом зашатался, закряхтел и даже согнулся, пытаясь восстановить равновесие, но потом вновь выпрямился. Мне было плохо видно, что он делает, но я видел, что он двигается. Спустя несколько мгновений, он присел на корточки и сказал мне:

– Готово.

Я кивнул и тоже стал взбираться на кромку борта, но Брайан жестом меня остановил:

– Если ты не против, брат, я пойду первым. – Он вопросительно склонил голову набок, точно ожидая возражения, но я не возражал. Он улыбнулся все той же притворной бесчувственной улыбкой и опять выпрямился. Затем чуть подпрыгнул и, забравшись по подвесному трапу, скрылся на борту яхты. Я махнул Дебз рукой и поспешил следом, оттолкнувшись о борт своей лодки.

Пробираясь на палубу, я ничего не слышал и счел это за хороший знак. Я пригнулся. На носу торчал большой конусообразный выступ темно-синего цвета, выделявшийся на фоне белой палубы. Вероятно, под ним располагалась каюта Рауля с высоким потолком. Я забрался на темную поверхность, надеясь затеряться на ней благодаря своей темной одежде.

Рауль, вероятно, находится прямо подо мной, у себя в каюте. Интересно, с ним ли его любовницы?… Надеюсь, они его отвлекают.

Дождь начинал редеть. Я посмотрел туда, где скрылся Брайан, и не сразу его увидел. Я смотрел вверх: там темный выступ, на котором я укрывался, под отвесным углом упирался в капитанский мостик. Под его стеклом я заметил темное пятно. Это был Брайан, который быстро и осторожно взбирался вверх. В какой-то миг он оглянулся и посмотрел на меня. В зубах он по-пиратски сжимал острый нож: одно неловкое движение, и улыбка его навсегда станет шире. Брайан жестом велел мне подождать, а потом медленно вытянул шею и глянул за стекло. Мгновение он так и стоял, замерев, с торчащей перед лобовым стеклом головой, а потом подтянулся и перевалил через него, прочь из поля зрения.

И я остался один-одинешенек, под дождем, на яхте, полной вооруженных до зубов убийц, жаждущих моей смерти.