убеждение, что армяне могут стать коллаборантами, отсюда и их желание очистить от армян турецкую Анатолию. Массовые депортации вначале рассматривались как временная необходимость, но радикалы считали, что они могут стать долгосрочным и окончательным решением армянского вопроса в Османской империи.

План Б был (и остается) для турок рациональным выбором, тем более в той ситуации, когда армяне начали помогать русским (напр., Izzet Pasa, 1992: 200–209; Yalman, 1970: 326–332). План В оправдать труднее, хотя Халил Берктай (Milliyet, 20 окт. 2000) обосновывает его в жестких терминах военного времени:

Турок оттеснили и загнали в угол… после высадки англичан в Галлиполи мы могли потерять и Стамбул, и тогда бы пришлось отступать в Анатолию. Для турок не осталось бы иной земли, кроме сердца Турции — Анатолии. Но именно там банды армянских националистов объединились с русскими, действовавшими на Восточном фронте. Нас постоянно преследовал кошмар, что мы можем потерять и Анатолию.

Карта 6.1. Геноцид армян в Турецкой империи, 1915 г.

Предоставлено Армянским национальным центром (ANI). https://armenian-genocide.org

Размер кругов, выделенных розозовым, соответствует количеству уничтоженных.

ѻ — концентрационные лагеря

План В ни в чем не противоречил традиционной османской практике выселения непокорных народов. В 1913 г. христианские деревни в восточной Фракии были сожжены войсками специального назначения (подробнее об этом позже), чтобы устрашить и принудить к бегству всех окрестных христиан. В середине 1914 г. некоторые греческие поселения и фермы по побережью Эгейского моря тоже подверглись разгрому. Осенью полицейские силы обрушились на сионистские общины в Палестине. Приказ об этих репрессиях поступил от губернатора Яффы (Kaiser, 2000b, 2001а; Karsh & Karsh, 1999: 166–167). Это чем-то напоминает кровавые этнические чистки в Югославии в 1990-е гг.: резня, поджоги, изнасилования для того, чтобы вселить ужас в оставшихся в живых, но не для того, чтобы уничтожить народ. Исходила ли эта политика от всего правящего режима или лишь от радикальной фракции партии «Единение и прогресс», которая в годы кризиса контролировала весь репрессивный аппарат? С уверенностью я этого сказать не могу, хотя и склоняюсь к последнему варианту. Думаю, что позже, в конце 1915 г., военные поражения заставили Энвера и Талаата пойти именно на такие беспощадные меры.

Но даже и в военное время План В не проводился как единое целое и не помещался в отведенные ему рамки классических полицейских депортаций. Ведя войну, одряхлевшая империя из последних сил старалась обеспечить армию. По сравнению с другими воюющими великими державами, куда большая часть прибавочного продукта в Турции шла на нужды войны. И этот продукт часто отбирался у народа силой. Во время войны около 240 тысяч турок умерли от голода и болезней, в боевых действиях погибло 325 тысяч (Ahmad, 1993; McCarthy, 1983). Это был невероятно высокий уровень страданий[40]. В условиях общей разрухи массовые депортации сотен тысяч армян должны были привести к столь же массовым жертвам. Нам неизвестно о каких-либо организованных планах их переселения, их просто вышвырнули в безлюдную пустыню. Армянам было запрещено владеть собственностью, они не получали государственной помощи и, конечно, не имели навыков выживания в пустыне. Большинство было обречено на смерть. Даже если мы согласимся с турецкой интерпретацией этих событий, мы все равно обнаружим все те же кровавые депортации с элементами политицида, беспощадным обращением с жертвами и переходом к этноциду. Кто автор этих планов? По непроверенным воспоминаниям Хусейна Кахита, Центральный комитет в середине февраля 1915 г. принял решение о геноциде. Он пишет, что трое из десяти присутствовавших членов (Гёкалп, Кара Кемаль и Митхат Шукру) голосовали против. Он пишет также, что в Комитете преобладали радикалы, как то Энвер-паша, Талаат-паша и три лидера «Специальной организации» Тешкилят-и Махсуса (Teskilat-I Mahsusd), которые уже были причастны к зверствам на Балканах и которые впоследствии совершили большую часть актов геноцида. Это были д-р Бехаэддин Шакир, д-р Назим и Атиф Реза. Третий триумвир в тот день на заседании отсутствовал. Многие наблюдатели считали, что он был в ту пору сторонником насильственной тюркизации (Morgenthau, 1918: 172–174). Оценка Кахита, пусть и слишком эмоциональная, представляется нам достаточно точной.

Шукру, бывший бухгалтер из Салоник, по политическим взглядам был умеренным, о протесте интеллектуала Гёкалпа у нас нет достоверной информации. Радикализм Энвера и Талаата нам хорошо известен по документам 1915 г. По более ранним источникам то же самое можно сказать и об Атифе Реза и о двух докторах наук — Назиме и Шакире.

Д-р Назим заявлял, что его предшественники во власти «не оказались столь дальновидны, чтобы очистить страну от христианского элемента» (Bryce, 1972: 8)[41]. Один немецкий генерал обвинил Шакира за резню в Эрзеруме в апреле 1915 г. Турецкие источники приписывают Шакиру такой ответ: «Депортации противоречат государственным законам и законам милосердия. Я готов взять на себя личную ответственность за нарушение этих законов и заплатить за это жизнью». В будущем, говорит он, его «вспомнят как человека, который пожертвовал собой во имя родины» (цит. по: Yalman, 1970). Удивительно, но среди турок даже такой человек пользовался репутацией гуманиста. В 1916 г. он организовал лекторские выступления в Константинополе. Врачи, социологи, политики привлекли внимание к положению в Анатолии, где обнищавшие крестьяне страдали от малярии, сифилиса и других болезней, от беспросветной бедности и неграмотности. Его собственная лекция произвела особое впечатление и заставила анатолийские власти заняться социальными и санитарными реформами (Stuermer, 1917: 172–173).

Разброд и шатания раскололи партию «Иттихад» на три течения. Небольшая часть по-прежнему желала компромисса с армянами — Плана А. Центристы выступали за принудительные депортации из прифронтовой полосы. Но поскольку русские и англичане не прекращали наступления, депортации стали распространяться на всю Анатолию. Планы Б и В (депортации) оказались неэффективными. План Б потерял смысл, когда фронты начали перемещаться вглубь страны, а План В неизбежно приводил к массовым жертвам. Третья и самая радикальная фракция партийной верхушки настаивала на Плане Г — полном уничтожении. Радикалы и выиграли давний спор, который начался еще в последнюю Балканскую войну. Первая мировая потребовала депортаций. Категорический отказ армян поднять восстание на российской территории, усугубленный военными неудачами, сыграл на руку радикалам и дал им возможность перейти к массовым депортациям по Плану В с последующей эскалацией в План Г — геноцид. Две последние эскалации координировала верхушка — министр внутренних дел Талаат и военный министр Энвер. Никто заранее не попытался оценить возможные последствия этих репрессий: подавить сопротивление, депортировать армян на юг от зоны боевых действий и даже из Анатолии, насколько беспощадно это нужно сделать, как осуществить это технически, что станется