с переселенцами на новом месте? Мало кто предполагал такие последствия изначально, за исключением, возможно, самых махровых радикалов, считавших План Г самым простым и самым оправданным[42]. Этот сценарий кажется мне наиболее правдоподобным. Он не предполагал тщательно спланированного геноцида, но он неизбежно привел к нему.

Воистину, это был геноцид спонтанный, хаотичный и стремительный.

РАЗВИТИЕ ГЕНОЦИДА

Геноцид был эволюционным процессом. Последовательность его этапов изучил Кайзер (Kaizer, 2001а), то же можно проследить по карте 6.1. Первый инцидент произошел в конце февраля в Дортиоле, крупном армянском поселении неподалеку от сирийского побережья. Там высадились два британо-армянских лазутчика, местные оказали им гостеприимство, а потом шпионы попали в руки турок. Дортиол считался оплотом армянских националистов. Власти полагали, что лазутчики должны были поднять восстание, когда английская морская пехота высадится на берег. Британцы знали, что могут рассчитывать на поддержку армян, и хотели, чтобы турки поверили, что высадка будет произведена именно в том месте, что на самом деле в их планы не входило. Многие местные армяне уклонялись от призыва в армию. Правительство негодовало и нервничало. Ходили слухи о готовящемся крупном восстании, и власти решили предотвратить его превентивным ударом. Губернатор Аданы направил в Дортиол большую воинскую команду. Большинство армянских мужчин были схвачены и отправлены на принудительные работы. Потом этот инцидент послужил оправданием приказа Энвера-паши от 27 февраля о разоружении двухсот с лишним тысяч армян, призванных в армию. Взамен их заставили служить в трудовых батальонах. Ту же участь разделили и другие немусульмане. Ааронсон (АагопвоЬп, 1916) вместе с другими палестинскими евреями был призван в трудовую армию, где часто приходилось работать в чудовищных условиях. Это была явная попытка обезвредить и разоружить опасных армянских коллаборантов в стратегически важной зоне, особенно тех, кто уже встал под ружье. Было ли это сделано, чтобы предотвратить угрозу мятежа, или для того, чтобы лишить армян возможности сопротивляться чему-то худшему, что уже планировалось? Давайте разберемся, какой сценарий лучше вписывается в канву последующих событий. После Дортиола последовало затишье, прерванное другим инцидентом, который наводит на мысль не о некоем разработанном плане, а о вынужденной реакции.

Первая полномасштабная депортация гражданского населения произошла 26 марта в городе Зейтун, в киликийской провинции Мараш. На карте 6.1 видно, что город находился далеко от линии фронта, но на важной линии коммуникации, по которой шли поставки в турецкую армию. В городе проживала многочисленная и самодостаточная армянская община с немалым числом вооруженных националистов. В окрестных горах действовали боевые армянские отряды, в которые стекались и дезертиры из армии.

Когда в середине марта инсургенты начали громить армейские интендантские обозы, армянских старейшин вынудили участвовать в совместной воинской операции на окружение. Это сработало; большинство повстанцев было убито, взято в плен или разогнано, после чего власть ослабила давление. Когда активность партизан снова усилилась, власти (с некоторыми основаниями на это) решили, что местное население больше не помогает местным чиновникам. Немецкий офицер, служивший там, пишет жене, что местные армяне ненавидели тупого и жестокого начальника жандармерии. Это привело к перестрелке, несколько жандармов было убито. Офицер считает, что местные жители оказались тогда между двух огней. «Власти они больше не доверяли, но очень боялись, что бандиты будут им мстить, если они их не поддержат. Жители не понимали, насколько взрывоопасна была ситуация, — пишет немец, — ведь это был важный стратегический район, и власть не могла спокойно взирать на происходящее» (Kaiser, 2001b: 13).

Правительство решило покончить с проблемой раз и навсегда — уничтожить опасность, которую представляли собой непокорные горцы. Зейтун атаковали крупными силами, армянских мужчин убивали три дня подряд начиная с 8 апреля. Немногие укрылись с оружием в горах, где они продолжали обороняться, что вызвало раздражение у старейшин армянских общин, опасавшихся еще более тяжкой кары. Но все уже было решено, и кара последовала незамедлительно — начались депортации. Большую часть мужчин выслали в Сирийскую пустыню, к югу от города Дейр-эз-Зор. Женщины, дети, старики были депортированы в другом направлении, на северо-запад от городов Султания и Конья, что отличалось от последующих депортаций. По дороге никого не убивали, обе группы добрались до места назначения, чего тоже не случалось впоследствии. Выжившие рассказывали, что власти не знали, что с ними делать. Акции устрашения в Дортиоле и Зейтуне были разделены во времени, обращение с депортируемыми было не таким, как при более поздних депортациях, мы вправе предположить, что это была показательная спецоперация, оставшаяся страшным примером в памяти армян. То, что власти разоружили армянских солдат, свидетельствует об их недоверии ко всем армянам. Тем не менее армянские новобранцы продолжали служить в трудовых батальонах, не началось пока и массовое истребление армян.

И снова было затишье, но только на 10 дней, после чего одновременно, но в разных местах произошли еще две трагедии. Первая случилась в крупном, стратегически важном городе Ван в восточной Анатолии недалеко от границы с Россией и Персией. Там проживала большая колония армян. К концу 1914 г. относительно либеральный губернатор Ташин-паша сдал свой пост радикальному иттихадисту Джевдет-бею, шурину Энвера-паши. Разъяренный поражением своих войск на фронте, Джевдет во всем обвинил армян. 16 апреля он вызвал якобы на переговоры пятерых армянских старейшин и убил их. Возмущенные армяне начали строить баррикады. Обе стороны изготовились к обороне. В окрестностях озера Ван начались расправы с армянами. 20 числа после попытки насилия над армянской женщиной в городе началась стрельба, армянский квартал подвергся осаде. Беспорядки переросли в настоящие боевые действия, а к городу тем временем приближалась наступающая русская армия, в передовых отрядах шли армянские добровольцы. Ван был взят 19 июня, но отбит в августе турецкой армией и курдскими иррегулярными войсками. Ван стал городом, где развернулась полномасштабная этническая и гражданская война, где фронт и тыл слились воедино.

Это событие страшно обеспокоило режим, все симпатии которого были, естественно, на стороне турок, а не армян. Губернатор-радикал отправлял панические отчеты. 19 апреля, когда противостоящие стороны начали строить укрепления, турецкое правительство известило Германию о том, что больше не доверяет армянам. События в Ване всегда использовались впоследствии как оправдание всех массовых депортаций армян и как пример справедливого возмездия за измену (Documents on Ottoman-Armenians, 1983). В парламенте некоторые депутаты обвинили правительство в несоразмерном применении силы. Некоторые турецкие офицеры говорили о том, что генерал Камиль, командующий 3-й турецкой армией, сам спровоцировал беспорядки и исказил факты, чтобы выставить армян предателями общего дела и добиться их физической ликвидации (Dadrian, 1994b: 93). Депутат из умеренных Ахмет Из-зет-паша был потрясен размахом репрессий, но и он, став