Думай, приказала она себе. Думать-то ты хотя бы можешь? Ясно же, что это не случайное нападение, не наркоша это, которому на дозу не хватает — тот бы сумку рванул и бежать. Не впавший в буйство от избытка горячительных напитков алкаш, те, прежде чем пустить в ход кулаки, накручивают себя в жанре «ты меня уважаешь?» Этот бросился сразу. Как хищник из засады. Словно именно ее и дожидался. И не бомж с поехавшей крышей… От нападавшего не несло ни перегаром, ни кислой вонью немытого тела, ни затхлостью заношенных тряпок. Пахло скорее приятно, чем-то горьковато-свежим. Такую туалетную воду предпочитал Эрик…

Эрик?!

Зачем?!

Хотя нет. Эрик высокий, под метр девяносто. А этот, темный, худой, гибкий, похожий на вставшего на дыбы леопарда, ненамного выше самой Арины. Примерно такого же роста, как щуплый Кристинин поклонник.

Но Зайченко? Да нет, не может быть. Тот хлипкий, нескладный, а этот… Арина опять попыталась ухватиться за стремительно приближающийся к ее голове ботинок — и вновь нападавший лишь слегка пошатнулся. Сильный, зараза…

Он же меня сейчас просто забьет… Насмерть…

Да ладно, попыталась она успокоить сама себя. Насмерть, видите ли. Хотел бы убить, уже бы убил — ножом в горло или кирпичом по затылку. Надейся-надейся, мерзко хихикнул в голове ехидный шепоток. Зачем нож или камень с такими ботинками? Может, этому, темному нравится убивать именно так — не ножом или камнем, а собственноручно. Точнее, собственноножно. Еще десяток ударов — и все, дорогая Арина, прощай. Будешь тут лежать молодая и красивая… Или не слишком уже красивая — после таких-то ударов… Или не тут… В двух шагах стройплощадка, сбросит в котлован — и адью! С собаками не найдут.

От боли и ощущения собственной беспомощности в голове мутилось и звенело. Как будто действительно собаки лаяли. Может, я уже умерла, рассеянно подумала Арина… И меня ищут… С собаками…

На этой мысли в голове помутилось окончательно. Арина попыталась шевельнуться… перед глазами вспыхнули веселые звезды… и навалилась тьма…