мягкими волнами спадали ей на плечо. Всякий раз, когда Мерлин вел девушку по паркету под люстрой, я мельком видел каждую деталь ее шрама.

– Мне кажется или я чувствую трепет в твоем теле?

Я проигнорировал комментарий Коры.

– Веселишься этим вечером?

Она фыркнула.

– Ощущение всех этих пьяных нервов вызывает у меня головную боль.

– Попроси Эмилля унять ее.

– Нет. – Она вздохнула. – Мне сейчас не по душе его экстравертный настрой.

– Тогда Изобель.

Кора скривила рот.

– Она терпеть меня не может.

– Изобель может вытерпеть кого угодно.

– Не меня.

– Ты спрашивала ее?

– Нет. Я чувствую это.

– Я думаю, что твоя самооценка натягивает завесу между вами, Кора. – Я искоса бросил на нее быстрый взгляд. – Тебе следует наконец перестать завидовать ее внешности.

– Я не завидую. – Бледно-розовый отблеск появился на скулах моей сестры. – Ну, ладно. Макс кажется мне гораздо более чутким слушателем.

– Макс немой.

Сестра сверкнула на меня глазами.

– Он общается по-своему. То, что Макс не произносит слов, не делает его немым, Тираэль.

– Ну ладно, – легко согласился я.

– Ты избегаешь меня.

– Что?

– Твои нервы, Ти. Они трепещут.

– Чушь собачья.

Но я знал, что она была права. И я проклинал себя за то, что не мог их успокоить. Отсутствие контроля доставляло мне дискомфорт.

– Наверное, это твое. – Она протянула мне пиджак. Я без слов принял его. – Что у тебя на уме, брат?

– Если я расскажу об этом, тебе будут сниться кошмары. И я не думаю, что это положено старшему брату.

– Я тебя умоляю. – Кора закатила глаза. – Никакой сон не может быть хуже, чем все то, что мне довелось увидеть до сих пор.

Я молчал. Моя сестра проследила за моим взглядом и посмотрела на Хелену, которая в этот момент оторвалась от Мерлина. Она вздохнула.

– Тебе не кажется, что пришло время поговорить с ней?

– Нет.

– Но…

– Я сказал «нет», Кораэль.

Она скорчила сердитую гримасу.

– Ты делаешь себе только хуже. Задаешься вопросом, почему ты слабеешь, исчезаешь ночью в тщетной попытке заставить темного снять с тебя проклятие… Да, Тираэль, я это знаю, я не глупа, не смотри на меня так… И потом ты срываешься на Хелену, которая ничего не знает обо всем этом, и тогда ты еще спрашиваешь себя: где же ты снова обретешь свою силу? – У Коры перекосилось лицо. – Bljersk, решение прямо перед тобой. Ты отказываешься его принимать!

– Хелена – это не решение. – На мгновение я прищурил глаза. – Кто-нибудь еще знает обо мне и Лахлане?

– Ну конечно, это единственное, что тебя волнует. – Она фыркнула. – Нет, Ти. Думаю, я единственная, кто знает, что ты нарушаешь пятый закон.

Покарай тьму – ты не должен поддерживать никаких контактов с темным народом, кроме его истребления.

– То, чего Мира не знает, не сможет ее расстроить.

Кора играла со своим септумом.

– Честно сказать, я считаю это правило глупым. Даже среди народа Тьмы есть исключения, которые стремятся к миру. – Она посмотрела на меня в упор. – Разве наш девиз не гласит: «Делай что хочешь, пока это никому не вредит»?

– Узнаю свою речь, – произнес я. – Но эта мысль кажется чуждой Высшим, Кора. Для них существует только черное и белое. Полк не обращает внимания на множество нюансов цветовой гаммы. – Я одарил ее слабой улыбкой. – Я очень горжусь тем, насколько глубоко ты стараешься заглянуть в суть.

Моя сестра отреагировала на это нетипичным для нее проявлением эмоций: Кора просияла. Я взъерошил ей волосы.

– Ты слишком похожа на меня.

Но в этот момент я почувствовал магию и отвернулся. Именно тогда я понял ее происхождение: Мерлин использовал свои силы против Хелены. Остальные тоже обратили на это внимание. От меня не ускользнуло, как Эмилль оттолкнулся от стены за буфетом и сделал предостерегающий шаг в направлении Мерлина.

– Ох, что за мудила, – прошипела Кора.

Я как раз собирался сдвинуться с места, когда в поле моего зрения появился полный силуэт Бабы Грир. Мгновение спустя сила Мерлина угасла. Я не слышал, о чем они говорили, но чувствовал яростную ауру Грир, которая обрушилась на меня, словно теплый порыв воздуха. Мерлин исчез, а вскоре после этого исчезли Баба Грир и Хелена.

– Куда они пошли? – спросила Кора. Я ничего не ответил, только напряженно сжал челюсти. Я мог бы доверить свою жизнь Бабе Грир, но мне также было известно, что она сумасшедшая. Ее идеи не всегда были хорошими. Хелена еще не готова ко встречам с паранормальными явлениями.

– Что это было? – услышал я голос Эмилля. Он добрался до нашего угла. Силеас, Камрин и Изобель тоже пробрались сквозь танцующих студентов и подошли к нам.

– Исход отчаянного парня, который не получил того, чего хотел, – возразил я.

Эмилль посмотрел на меня.

– Ты видел, как они танцуют?

– Да.

– И?

– Что «и»?

Он поднял брови.

– Тебя это беспокоило?

Если что-то в этом мальчике-эмпате и действовало мне на нервы, так это его неиссякаемое любопытство по поводу чужих чувств. И он не уставал пытаться понять их, как бы часто я ни отвергал его.

– Нет.

– Знаешь, что мне особенно нравится в моей силе? – усмехнулся Эмилль. – Я чувствую, когда ты манипулируешь нервами своей ассоциативной коры, чтобы скрыть ложь. Мне нужно всего лишь один раз заглянуть в твой мозг и почувствовать, как он светится от активности, и ты тут же преподносишь мне свою неправду на серебряном блюде.

Осознание отразилось на уверенных чертах его лица.

– Боже, как бы я пригодился шотландскому суду. Разумеется. За этими мускулами не могло скрываться разочарование. – Затем он действительно вытащил рубашку из-под пояса классических брюк, демонстрируя свой загорелый торс. В этот момент до нас добрались остальные. Кожа Изобель приобрела цвет ее волос. Ситуация ухудшилась, когда Эмилль соскреб ворсинку с верхней части живота.

– Ты знаешь, что Баба Грир задумала делать с Хеленой? – обратилась Силеас ко мне. Она играла со своими заплетенными косичками и выглядела обеспокоенной. – У меня плохое предчувствие по этому поводу.

– Нет, – сказал я. – У меня тоже нехорошее чувство.

Камрин переступала с ноги на ногу. Ее пальцы вцепились в сумку через плечо. Она выудила грецкий орех и осмотрела его.

– Туфля. – Ее пальцы нащупали еще одну. Камрин кивнула. – Ножницы для эпизиотомии. – Она склонила голову. – Может быть, и кинезиология тоже.

– Есть ли какой-нибудь прогресс с ее силой? – спросила Изобель. Я покачал головой.

– Нет. Она находит связь со своей стихией, но главная сила остается загадкой.

– Эндоплазматический ретикулум, – пробормотала Камрин, проводя по зазубринам очередного ореха.

– Кам. – С раздраженной улыбкой Силеас повернулась к своей сестре. – Ты можешь перестать это? Ты сводишь меня с ума.

– Это