Я подспудно ожидала какой-нибудь гадости — ну не может всё идти по плану, не бывает так в жизни — но неприятностей опять не произошло, хотя неожиданным для нас стало то, что платформы уезжали под землю за хомо пустыми, там срабатывали наши ловушки, а затем платформы поднимали уже результаты их действия, и результаты эти впечатляли — живых или раненных хомо выявить не удалось.

— Протупили, однако, — выдала я себе под нос. — Ну пусть не так эффектно, как ожидалось, но с эффективностью полный порядок, — бодрым голосом озвучила я уже новую мысль.

— На сегодня всё, закрываем лавочку, даже наблюдения не оставляем. Уходим подальше, ставим лагерь и ждём сутки, затем проводим дневную и ночную разведку и составляем новые коварные планы. Надо дать им время на реакцию и понять её, иначе вляпаемся по-глупому, — поставила я новую задачу.

И тут нас всех удивил Пози, тихонько сказав: — Я почувствовал создателя, он желает встретиться со мной.

— Соглашайся, — быстро сориентировалась я, — твой создатель ведь правитель этой территории, нам не помешают такие союзники.

— Я не знаю как, просто чувствую его мысли — он идёт ко мне.

— Далеко? Долго ему до нас идти? — спросила я.

— Не знаю. Это чувство, а не знание. Я не могу сказать.

— Хорошо. Хоть, после сотворённого, тут и опасно оставаться, но подождём. Пози, ты следи за правой стороной, я — за левой, Жабодав — усиль, пожалуйста, бдительность, но дальше километра от нас не убегай (для единорога я транслировала, наряду со словами, ещё свои мысли и эмоции), Этилия и Клавдия возьмите на себя направление вперёд, Парамон — назад. Ждём, но не расслабляемся, — я вошла в невидимость, проверила ночное зрение и взлетела над левой стороной нашего фронта.

Глава 21 Интерлюдия. Калё (Тёмный Властелин)

Если сущность ищет виновников,

происходящих с ней бед, в окружающих,

то ей непременно стоит заглянуть в зеркало.

© Я

Калё очнулась в темноте и духоте, и, хоть прошло целых десять лет, она мгновенно поняла, что находится в своём секретном убежище. Непереносимая боль наполнила всё её тело, и она истошно закричала. Крик рвался из неё неосознанно — в данный момент, она сама не понимала, чего в нём было больше — желания избавиться от боли или страшной обиды на всех и каждого. Зачем её выдернули из того мира, когда жизнь стала прекрасной и все планы были осуществимы? Она ведь только начала, узнала про науки и психиатрию. Сколькому она могла бы научиться? Кто и почему её опять предал? Сколько уже можно-то — снова предательство в самый хороший момент её жизни — может их всех убить? Калё не особо понимала «кого всех» она собиралась отправить в океан энергии, ей было больно и невыносимо обидно, она задыхалась в крике, он один был её спасением.

Прооравшись и охрипнув, она окунулась в боль, которой не было конца и края, пережить боль помогла безмерная радость от того, что она выиграла жизнь после деградации, одна из десяти. А это была именно деградация — Калё не чувствовала своей земли и сущностей, её населяющих — она опять осталась одна. Теперь уже слёзы горькими каплями покатились из её девяти глаз, и, как ни странно, именно они притупили боль, дали возможность хоть как-то примириться с действительностью. Очередное предательство — а ведь она поверила этому дерьмовому сучёнышу Кхету, поверила, как и многим до него, обманувшим и предавшим её. Хватит, теперь уже точно она никому никогда не поверит, да, именно так, никому и никогда!

Боль прошла ровно через один час, но Калё не спешила выбираться из своей секретной берлоги, подавление сознания ощущалось во всей красе: она не могла сосредоточить мысли на чем-то одном, они постоянно прыгали с одной темы на другую, взгляд не мог оставаться на одной цели, да и связь между событиями в собственной памяти от ней ускользала. — «Да это не подавление — это дебилизм какой-то» — вот эта мысль прошла и осозналась полностью. — «Торопиться не надо, точно натворю бед, а то и попадусь, как та идиотина, кому-нибудь вроде меня» — вот тут уже пришлось повторить пару раз для нормального понимания.

Месяц Калё провела в берлоге, ещё месяц в её окрестностях, питалась созданным, выходила только по ночам. Привыкнув к ощущениям, она двинулась подальше от всех, опять ночами, избегая встреч и разговоров. У неё получилось — за семь месяцев она ушла очень далеко, забралась в такую глушь, где вообще никого не было — была только она, земля, камни и небо. Нормально думать и строить очередные планы на дальнейшую жизнь Калё была не в состоянии, потому просто пережила оставшееся до прояснения сознания время — это была пытка бездельем, но она справилась, помог, как и всегда, страх.

Выход из состояния дебилки произошёл резко — вот она пускает слюну и шарит по окрестностям рассеянным, расфокусированным взглядом и тут, бац — яркие краски и запахи, всё, она опять нормальная Калё. От радости, что всё закончилось и она выжила, Калё даже поплакала пять минут, но год бездействия сказался сразу — она чувствовала себя как сжатая пружина, но нет, сперва думать, а потом действовать.

Из планов, родившихся у неё в США во время пребывания в теле Сэма, для реализации на месте подходил только один, зато какооой…от осознания этого у Калё на миг остановилось дыхание и в глазах заплясали радужные пятнышки, захотелось прыгать и кричать от радости, она — на вершине мира, Калё — его Вечный Властелин! Это перевесит всё, что с ней произошло, для этого стоило ждать, это стоит стараний, это стоит работы! Власть над миром — и она знала, как этого добиться, она чувствовала, что ей это по силам — она прямо создана для этого! Больше она не будет лизать зад правителям или убегать в страхе от возмездия — она будет только править!

Калё прекрасно помнила, как сами книги, прочитанные не один раз, так и свои записи с разбором ошибок тёмных сил. Если честно, то они и тогда казались Калё идиотскими и надуманными — нормальная сущность подобной глупости никогда не допустит, хотя, спасибо за подсказки, теперь она о них знает, как знает и то, как их избежать. — «Путь в тысячу миль начинается с первого шага» — так говорил учитель в школе, цитируя кого-то, — «хорошие слова, с них и начнём».

«Я больше никогда