— Янка, не сказала? — произносит он усмехаясь. Раяна все-таки сбросила руку с его плеча.

— Арс, заткнись! — бьет его по плечу. В глазах мольба и слезы. — Замолчи! Я тебе этого никогда не прощу…

Смотрит на нее, в глазах лишь на миг появляется сомнение. Ну давай, выдавай свою правду! Докажи мне, что я дебил, который зря поверил девушке!

— Янка моя родная сестра! А вон там сидит твой тренер и наблюдает, как ты херишь свою спортивную карьеру! — смеется этот урод.

— На@й отсюда съе@ь! — орет на них Макар. Что-то кричит охранникам, их оттесняют к трибунам. Звучит гонг, а я смотрю на лживое лицо твари, что сладко стонав подо мной, предавала каждый гребаный день!

Удар в голову сейчас как избавление от душевной боли. Оседаю, падаю на колени. Не слышу ничего вокруг, вижу лишь ее искаженное криком лицо и глаза, в которых боль и слезы. Самые красивые глаза… и самые лживые. Нельзя им было верить.

Еще удар и я падаю! Слышу отсчет:

— Один… два… три…

— Демьян, поднимайся, брат! — орет Макар.

Не хочу вставать! Хочу уплыть в темноту, чтобы не чувствовать агонии в груди. Там сейчас умирает душа, сердце захлебывается кровью. В горло словно битого стекла напихали, дышать нечем! Сука! Я же тебе поверил. Тебе одной! В твоих глазах утонул! Полюбил…

Лучше бы сдох!

— Шесть… семь…

Вот она женская сучья женская природа! Всегда и во всем лгать! Выжгла меня, отравила ядом! Я за тебя весь мир порвать готов был! А ты…

Мразь!

— Восемь…

Ненавижу!

— Демьян, я тебе сейчас сам врежу, если ты не встанешь! — врезается голос Макара в уплывающее сознание. Мобилизует угроза.

Открываю глаза, ведет немного, но не страшно.

— Девять…

Встаю на ноги. Рефери в ринге смотрит мне в глаза, уверяю, что я в норме. Нихрена не в норме, но этой лживой суке я не дам увидеть, как меня сломают. Мои демоны питаются моей кровью и болью. Перед глазами до сих пор маячит довольное лицо Ареса. Сука все это подстроил! Раяна знала? Видимо не была в курсе, что ее используют, но это ее никак не оправдывает.

Нахожу взглядом Ареса и посылаю ему «улыбку». Тебе нужно, чтобы я проиграл этот бой? Долги свои решил закрыть, чтобы папочка ни о чем не узнал? Соси, урод!

Ловлю на себе взгляд Кулесова. Перед тренером реально стыдно. Он в меня душу вкладывал, подвел его. Думал, хуже не может быть, душа и так в ошметках, оказывается, остались там нервные волокна, которые отзываются болью. Не простит, не примет, но сейчас он мне посылает взгляд, заряжающий на победу. Поднимает руку и сжимает кулак, без слов дает установку.

За бой я еще два раза оказываюсь лежащим на ринге. Поднимаюсь лишь благодаря ненависти, что продолжает выжигать нутро. Я не вижу Раяну, но знаю, что она на трибунах. Ни ей, ни ее уебку брату я не дам насладиться моим проигрышем! Арес потеряет то, что поставил на Питбуля. Его я тоже изрядно измотал. Удары у него, словно тебя кувалдой бьют, но и мои кулаки долетают до его челюсти, которую я сломал в пятом раунде. Слюной и кровью закапал весь ринг, но не сдается. И я не сдамся.

Предпоследний раунд. Ноги едва держат, но я не показываю, как вымотался. Бой тяжелый, словами не передать. Любой пропущенный удар может стать последним. Я собираюсь, максимально концентрируюсь. Не даю по себе попасть, выцеливаю свой удар. Сил махать кулаками не осталось. Нужно вложиться в победный. Шанс предоставляется, когда Питбуль бьет меня по корпусу. Понимаю, что если закрою печень от удара, не успею контратаковать. Вкладываю всю силу, прицельно бью. Питбуль попадает по печени. Не так сильно, как в первый раз, но достаточно, чтобы поставить меня на колени. Стою на коленях, ничего не видя из-за темной пелены перед глазами. В голове шум крови.

— Можешь встать? — спрашивает судья на ринге.

— Да. Я в норме, — тряхнув головой, фокусирую на нем взгляд и только потом вижу лежащего на ринге соперника, рядом с которым крутится доктор.

Рефери дергает мою руку вверх, как только я поднимаюсь на ноги. Сквозь шум крови доносятся крики, свист, аплодисменты. На все по@й. Качает, все плывет перед глазами, но я взглядом ищу Макара. Пусть отвезет меня домой.

Глава 64

Раяна

— Янка, поешь, — Ника двигает ко мне тарелку с овсяной кашей, куда нарезала кусочки кураги и орехов.

Есть нужно, за последние три недели я похудела на четыре килограмма, при моем и так небольшом весе сильно бросается в глаза. Вещи висят, словно на манекене. Джинсы без ремня сползают. Приходится носить платья, которых благодаря Демьяну в моем гардеробе предостаточно.

Бросаю взгляд на папку, которую вчера вечером Ян передал мне через Нику. Слезы накатывают на глаза, срываются прямо в тарелку с кашей. Они когда-нибудь закончатся? Неужели за три недели я еще не все выплакала?

Запихиваю в себя несколько ложек каши, запиваю остывшим чаем. С Никой мы почти не говорим о моих переживаниях. Я рассказала все в тот день, когда вернулась из «Подземелья». Демьяна увез брат, со мной он говорить не стал. Даже не посмотрел в мою сторону, когда я бежала за ним и просила выслушать.

Я ходила к его дому в надежде, что он остынет и мы поговорим. Демьяна не было дома. Его лекции читал Герман. От него узнала, что Демьян перебрался к отцу. На мои сообщения он не отвечал, они так и весели непрочитанными. Удалил не открывая? Мой номер телефона не бросил в черный список, но на звонки не отвечал.

Пять дней назад Ника увидела его с Яном и сказала мне. Вечером я пошла к Демьяну домой. Чего мне это стоило, знаю только я. Кто-то может сказать, зачем бы бегаешь за ним, зачем унижаешься? Я не чувствовала себя униженной, потому что захлебывалась от чувства вины. Если бы я рассказала Демьяну про Арсения, брат бы не смог использовать меня. А Арс использовал. Сам признался.

— Прости, Янка, я много проиграл, если отец узнает, он закопает меня живьем. Ты не представляешь, что он за человек, — сказал он мне в тот момент, когда захлебываясь слезами, я бросалась на него с кулаками и орала: «Ненавижу!».

Арс предал меня дважды, подставил перед человеком, который действительно мне был дорог! У которого огромное сердце, которое он зачем-то держит замороженным. Оно только стало