ее кожей чувствую, мои рецепторы настроены на эту девочку. Не получается не реагировать. Хоть стреляйся. Весь в ней!

Два месяца я смотрел сквозь нее. Точнее делал вид. А сегодня столкнемся лицом к лицу. Вновь будет ломать. До начала зачета еще двадцать минут. Вхожу на кафедру. Леночка, она же Елена Николаевна предлагает кофе, я отказываюсь. Зачетная неделя, несколько коллег уже здесь, среди них Герман. Пожимает мне руку, уходит в аудиторию.

Между нами сквозит холод. Посрались из-за Райны больше месяца назад, до сих пор держим дистанцию. Он продолжает работать на меня, но без дружеских бесед. Коротнуло меня, когда я увидел их в ресторане. Сцепились вечером в баре.

— Если Раяна тебе нужна, тогда иди к ней и разговаривай! Довел девчонку, от нее скоро тень останется! Ведешь себя, как собака на сене! — хлопнув дверью, он тогда ушел. Вроде на свидания с ней больше не таскался, хотя я и не проверял. Убеждал себя, что должен отпустить, а ревность-сука все нутро изгрызла!

Раяна входит в аудиторию где-то в середине зачета. У меня каждый раз, когда открывалась дверь, сбоило сердце. Красивая, просто пздц! Держится холодно и уверено. После того, как она пришла к моему дому, мы больше ни разу не общались. Она не пропускала мои лекции, вела себя отстранено, ничем не показывала, что ей хреново. Злила и сводила с ума! У нее это отлично получается.

— Восемнадцать, — диктует мне номер билета, разворачивается и идет на свободное место. Я как наркоман, втягиваюсь ее запахом. Глаза хочется закрыть и позволить себе им насладиться.

Пока она пишет ответы на черновике, я могу украдкой за ней наблюдать. Тени под глазами замазала косметикой. Под ребрами царапает чувство вины. Кажется, еще сильнее похудела. Я ведь просил Яна засылать им продукты и пополнять карту Ники, чтобы они ни в чем не нуждались!

Подходят по очереди студенты, отвечают. Не выходит сконцентрироваться, почти всем завысил, чтобы они быстрее ушли! Когда очередь доходит до Раяны, я готов поставить ей зачет автоматом. Это пытка слышать ее голос, вдыхать запах, но при этом не сметь коснуться.

— Реорганизация юридический лиц… — начинает отвечать на вопрос.

Зачем, маленькая, ты с нами это сделала?

Я ведь просил не лгать мне!

Просто не лгать!

Не скрывать ничего!

Ты подставила себя!

Позволила своему брату меня поиметь! Этот урод предупредил Кулесова о предстоящем бое. Тот позвонил моему отцу и Шаху. Весь поломанный после боя, я смотрел в глаза своим отцам. В моем возрасте «детей» не ругают, но лучше бы они мне двинули. Оба.

— Надеюсь, тебе никогда не придется пережить то, что пережил сегодня я, — с горечью в голосе сказал отец. — Надеюсь, тебе не придется наблюдать, как ломают твоего сына, а ты, сжав зубы, молча стоишь и ждешь, выживет он или его унесут мертвым с ринга. Вези его к Азамату в клинику, — бросил он Макару, развернулся и ушел. Страшно потерять уважение такого отца, как мой. Думал не придет, а он каждый день в больницу после работы заезжал, пока меня Ромулов не выписал. Отец понял почему я влез в эти бои, хотя я ничего не объяснял и не оправдывался. Он сам меня просветил. Просил только беречь его старческое сердце. Над «старческим» мы до сих пор с Макаром стебемся.

— Виды реорганизации… — продолжает Раяна.

Мне вообще похрену, что она говорит. Наслаждаюсь звучанием голоса. Может неправильно отвечает, не вслушиваюсь. Хотя нет, она назло мне ни одной ошибки в ответе не допустит. Гордая. Упрямая. Целеустремленная. Всем своим видом показывает, что равнодушна ко мне. Злит, конечно. Чувствую и вижу, что не отпустило. И меня не отпустило…

Может еще разок наведаться к Аресу? Прошлая наша встреча отправила его на больничную койку. Пока я ломал ему кости, он клялся, что Раяну он использовал, сыграл на родственных чувствах. Я, наверное, даже верю ему, только легче то не стало. Она мне не доверилась! Женщина должна выбирать своего мужчину, а она выбрала брата, хотя понимала, что он за человек. Говно человек!

Злит, что Арес в тот день на меня поставил и бабло поднял! Сыграл на моих чувствах! Откуда узнал? От Раяны?

Задолбался крутить в голове сомнения, задавать вопросы, на которые она мне не ответит. Сидит напротив и гражданское право отвечает, а мои вопросы так и остаются без ответов…

Радость Ареса недолго длилась. У него сейчас проблем лопатой не разгрести. Безопасники выяснили, кто подсыпал в коктейль Каро наркоту в клубе. Ее случай был не единственным. Взяли Хомута и Фила, сдали в отдел, где ими заинтересовался один знакомый Марата. Утырки рассказали, что «пылью» их Арес снабжал. Тот у отца приворовывал товар и распространял среди «своих». Отец Ареса не последний человек в городе, за ним стоят серьезные люди. Скорее всего, он откупит и себя, и сына, но репутация пострадает. Пострадает и Арес. Его отец настоящий ублюдок, не пожалеет сына. А мне похрен…

— По билету все, — даю себе пару секунд кайфануть от ее нежного тихого голоса. Вопросы дополнительные не задаю. Голос рядом с ней всегда проседал, а тут чувство, что говорить разучился.

Тянусь за зачеткой. На фотографии еще девчонка совсем. Наверное, фотки делала на паспорт еще. Ставлю «отл», закрываю зачетку и кладу на край стола. Молча берет, выходит из аудитории. А я смотрю в одну точку перед собой и понимаю, что без нее дохну. Она мой адреналин и моя тяга к жизни, но я запрещаю ее себе…

Глава 66

Раяна

Последующие после сессии дни сливались в серое незапоминающееся пятно. За окном пушистым покрывалом лежал снег. В интернате мы соревновались, чей снежный ангел получился самым красивым. А тут настроения нет выйти и погулять по заснеженному городку, тем более дорожки позволяли, их расчищали и выметали чуть ли не ежедневно.

С Демьяном мы больше не виделись. Нике я запретила говорить о нем, несмотря на запрет, она как бы невзначай упомянула, что он перебрался в Москву.

Скатертью дорога!

Любовь любовью, но мне не нужен мужчина, который не может выслушать и постараться понять. Я много думала на эту тему и пришла к выводам, что мы оба были неправы. Если он просит меня о доверии, значит должен доверять сам…

Ника на два дня уезжала к родным, приехала расстроенная. Я не спрашивала, что у нее происходит в семье, но она сама обмолвилась, когда неожиданно расплакалась, заваривая чай.

— Я порой ненавижу свою маму, — бросила Ника