Юноши переглянулись и несколько мгновений задумчиво молчали.

— К тому же он болтал мне, что в любом случае пойдёт на этот обряд только в том случае, если я буду на него согласен.

— Во-первых, говорить он мог что угодно. Говорить — не делать, тем более в ситуации, когда ему нужно было с тобой подружиться. И ещё — я слышал, что подобный обряд действительно можно осуществить только в том случае, если жертва согласна. То, почему она согласна, значения не имеет.

— Так ты думаешь, он надеялся произвести на меня впечатление, чтоб я согласился ему отдать и жизнь, и Дар?

— Уверен. Уверен, что он мог на это всерьёз рассчитывать. Во-первых, он отличный оратор, так что убеждать умеет ого-го как, а во-вторых, вполне себе самоуверенный тип. Отец говорит, без самоуверенности он бы и половины своего влияния не добился.

— А влияние у него большое?

— Очень. Такое у меня чёткое впечатление, что чем отвратительнее по сути, но при этом выразительнее и ярче идея, тем более количество народу её поддержит. Прямо зубами хватаются.

— Ага, такая же мысль… И что мне делать?

— Прости, но я повторюсь — быть осторожным. Именно сейчас, пока тебе ещё шестнадцать, на тебя будет открыта настоящая охота. Я думаю, сейчас лорд Инген уже понял, что добром тебя не взять (хотя помнишь, на тебя произвели изрядное впечатления и его слова, и он сам, так что идея была не такая уж тупая), значит, будет пытаться взять злом. Кстати, и Миру надо будет пасти. Известно же, что она твоя девушка.

— И как, по-твоему, он может попытаться до меня добраться? Через Ферранайра?

— Вот именно. Слушай, а ты уверен, что он таким способом не пытается выманить тебя из школы?

— Каким?

— Ну, ты говорил про разные приглашения…

— Да, я и сам уже понял, зачем ему это нужно. — Илья смотрел в землю. — Ты полагаешь, в Уинхалле меня будут ждать люди Ингена?

— Возможно. По крайней мере, я б на твоём месте не стал бы сбрасывать со счетов такую возможность.

— Так что же, мне до самого марта засесть в школе и носа не высовывать?

— А ты думаешь, оно того не стоит? — В голосе Санджифа появились иронические нотки.

— Но тоска же…

— А ты сюда учиться приехал, а не развлекаться. К тому же куратор обещал тебе поездку на праздник. Вот и возможность повеселиться.

— Так это когда будет!..

— Ради дружбы с тобой согласен и сам никуда не выезжать. Чтоб тебе не было так обидно.

— Спасибо, друг, — проворчал Илья, обескураженный предстоящим ему «заключением».

Ему снился сон — сон из тех, про которые даже не сможешь точно сказать, насколько они нереальны. Илья вполне осознавал, что ничего такого с ним в действительности не происходит, он лежит себе в кровати и мерно дышит, пытаясь успокоить забившееся вдруг сердце. Да и как таковых событий с ним или вокруг него не случилось — просто в неопределённом пространстве полубытия вдруг появились голоса и чужие эмоции, которые юноша ни в коем случае не воспринимал как свои. Просто вдруг он понял, что какого-то стороннего человека раздирает невыносимое смятение и страх.

— А что я могу сделать?! Он от всего отказывается!

— Зачем ты его обозвал трусом? Ты теперь как намереваешься с ним снова налаживать отношения? — Этот голос доносился как бы издали и, хотя звучал вполне отчетливо, сильно отдавал холодным, бледным оттенком пространственной энергии, а почему — было непонятно.

— Да я думал, его приложить как надо, и он захочет доказать, что не трус.

— Надо отдать должное молодому человеку — он крепкий орешек. Тем интереснее будет добиться успеха. Помирись с ним.

— Как?!

— Так же, как поссорился. Тебе следовало раньше думать.

— Но я хотел как лучше!

— Тебе было дано конкретное поручение, вот и выполняй его…

— Что за чародейство тут у тебя? — Ещё один голос, тоже чужой, не тот, с которым установился поисковый контакт, а лишь взаимодействующий с ним. Правда, в отличие от предыдущего — живой и без примешивающихся магических оттенков. — Эй, что за магия?

— Просто магическая связь. Я с отцом вообще как — могу поговорить?

— Не хами. — Илья смутно узнал коменданта — сперва по разочарованным интонациям и ворчанию голосе, а потом и так. — Болтай себе. Хотя мог бы и сотовым воспользоваться, и не ставить тут всех на уши.

— Общаюсь с родителями как могу!

— Ладно-ладно…

— Я вижу, обслуга тут не слишком-то хорошо ведёт себя в отношении учеников, — произнес прежний голос, звучащий магией.

— Да, на редкость неприятный тип. И остальные тоже — тупое мужичьё. Их в приличный дом и на подённую работу бы не пустили. Не то что прислуживать… Ты поговоришь об этом с директором?

— Думаю, это не имеет особого смысла. Тем более, тебе недолго осталось учиться в таких условиях, скоро всё переменится.

— Ну когда это ещё произойдет…

— Неважно. Ты слышал, что я сказал? Ты должен выманить его из школы — как угодно. Не хочет на вечеринку или в клуб, попробуй через виверна это провернуть. За своим питомцем он наверняка рванёт куда угодно.

— Ага. И за ним этот Даро. Со всей своей охраной…

— А ты попробуй сделать так, чтоб Даро за ним не увязался. Нам неприятности с его отцом ни к чему — это помимо всего прочего. Например, вечером всё это проверни, пока сын лорда на занятиях по фехтованию. Он же фехтует каждый вечер, так?

— Каждый. — Голос, на который изначально и сработала поисковая настройка, звучал кислее некуда. — Но вечерами в башне обязательно кто-нибудь есть. А если они спросят меня, что я там делаю? Если заподозрят что-нибудь? У меня могут быть неприятности.

— Неприятности будут у тебя. Если ты не сделаешь то, что я тебе велел! А заодно и у меня. И у всей семьи. Прояви же ты хоть крупицу решимости, а то я начну думать, что ты взял куда больше от матери, чем от меня. Действуй и не забудь отзваниваться мне каждый вечер, а также в том случае, если что-нибудь получится. Обязательно…

Илья подскочил на постели, будто его кто-нибудь ужалил снизу. Сильный приступ тошноты едва не вывернул его наизнанку, но прошёл так же стремительно, как и накатил. В глазах позеленело, однако прояснилось так же быстро. За окном едва начинало брезжить, до восхода оставалось немного, и небо на глазах начинало загораться всеми оттенками раннего утра. Спать хотелось, наверное, даже больше, чем жить, но одновременно с этим что-то мешало рухнуть обратно в постель и уснуть. Мешало так же неумолимо, как камушек в ботинке или кнопка на стуле.

Через мгновение, когда Илья осознал себя и всё, что с ним произошло вчера и сейчас, во сне, он осознал, почему со сном придётся попрощаться до самого вечера. Натянул на себя брюки и рубашку и спустился вниз, в кухню. Там было тихо и пусто, рабочие демоны ещё не приступали к приготовлению завтрака и, наверное, пока даже не выходили из своей каморки, где отдыхали подобно людям.