Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А он недурен… – завистливо присвистнула блондинка, приближаясь. – Прям спящая красавица. Твой жених? – Она хитро сощурилась, улыбнулась, но получилась издевательская гримаса.
– Да, – твёрдо согласилась Лилит, нисколько не стыдясь своей наглой лжи. В бред про «брата и сестру» никто в здравом уме не поверит, плохой из Дая лжец и конспиратор. – Он МОЙ жених.
Пульс грохотал в ушах, пальцы вцепились в простыни до белых костяшек. Если верить инстинктам – тело готово броситься в бой или бегство в любую минуту. Лилит перевела дыхание, силясь успокоиться, хотя ей ужасно не понравился жадный взгляд блондинки направленный на Дая.
От слов девчонки лицо женщины перекосила судорога отвращения и… гнева? Глаза вспыхнули алым, и тут же вновь стали карими. Лилит пробрала дрожь.
Шестое чувство подсказывало – не стоит дразнить незнакомку. Но девчонка не сдержалась и накрыла своей холодной ладонью тёплую ладонь Дая.
– Апельсин не хотите? – внезапно предложила женщина, неизвестно откуда достав яркий рыжий фрукт.
– Нет, спасибо, – скупо улыбнулась Лилит. – У меня аллергия на цитрусовые.
Враньё.
– Как жаль. А ведь он такой сладкий. Вы не против, если я останусь здесь отдохнуть? Я вам не помешаю! Обещаю… – сладко прошипела женщина.
– Как пожелаете, только… – дружелюбно улыбнулась Лилит. – Не могли бы вы отойти подальше с апельсином, боюсь, мне станет дурно от его запаха.
– Ну конечно, – ответила она той же улыбкой, но раздражение так и кипело в воздухе.
В этой игре масок победила Лилит. Блондинка пролежала на ближайшей к двери койке несколько часов, не проронив и слова. А Лилит и не думала уходить раньше и оставлять «жениха» на попечение столь сомнительной дамы. Да и молчание совсем не тяготило её. Лилит вслушивалась в чириканье птичек за окном и тихо напевала под нос, любуясь юношей.
Дай сейчас беззащитен, и, кто знает, зачем пришла эта «леди» с перебинтованной рукой. В одном Лилит уверилась точно: она пришла не книжки читать.
Ⅲ
Ночью Лилит сбежала.
Накинув на плечи бордовый фрак и, предварительно, отыскав кошелёк, она проскользнула мимо сонной охраны больницы на улицу. Стояла поздняя сырая ночь. Холодный и влажный ветерок доносил до Лилит самые разные запахи: от отходов и гнили, типичных для всех крупных городов, до горячей еды, алкоголя, мяса, рыбы, выпечки, а самое главное – запах моря. Дух перегнивших водорослей и рыбы едва уловимо окутывал весь город. Портовый город Акрус.
Её оглодавший желудок возмущённо заурчал. Больничная еда ни в какое сравнение не шла даже с самой обычной, дешёвой, какую подают во всех кабаках. Ни её вид, ни запах (пропитавшийся хлоркой и медикаментами) не вызывали аппетита и тем более доверия. Поэтому свой ужин Лилит благополучно выбросила за окно дворовым собакам, а сама решила сбегать ночью в город, «на разведку».
Ещё из окна своей палаты она заприметила огромную часовую башню с колоколом. Её было невозможно не пропустить. Расположилась та недалеко от морского порта, где то и дело причалили торговые корабли с рыбным уловом да лодки поменьше, и безразлично отбивала всегда одно и то же время: 12 дня и 12 ночи.
Когда Лилит шла по главной широкой улице, колокол громогласно объявил конец вечерней мессы.
Несмотря на позднее время, город не спал. Какая-то праздничная суета и спешка царили всюду. По булыжной мостовой то тут, то там сновали дамы в модных жакетах темных цветов, перетянутые тугими корсетами, в глухих платьях с длинной юбкой с турнюром. На аккуратно уложенных волосах сидели шляпки то с цветком, то с пером, то с бантиком. Чаще на глаза Лилит попадались джентльмены в сюртуках, да пальто хорошего кроя, у кого-то в руках красовался саквояж, у кого-то на согнутом локте лежала дамская ручка в шёлковой перчатке. Темные галстуки выглядывали из-под жилетов, а головы венчали цилиндры, что уж говорить о начищенных туфлях.
Лилит уже и забыла, каково это жить в большом, переполненном людьми городе. Она почувствовала себя неуютно: в состиравшейся больничной рубашке и подранном бархатном фраке (пусть и модного оттенка), с пыльными сапогами на ногах девушка сильно выделялась на фоне общей массы.
Лилит зябко потерла плечи. Тонкая ситцевая ткань не могла защитить от ночной прохлады, ведь уже совсем скоро осень, да и под длинной юбкой не было её извечных спасительных штанов. Голые коленки покрылись мурашками. Как же она ненавидела холод.
Часто мимо проезжали помпезные кареты. Одна из них чуть не задела Лилит и почти сбила человека. Пьяный работяга выскочил из переулка на дорогу. Лошади с перепугу повставали на дыбы, но кучер вовремя среагировал, успел одернуть поводья. Завизжали люди, кто-то поспешил помочь неудавшемуся самоубийце встать. Кучер крепко выругался, погрозив ему кулаком, и поехал дальше.
Лилит расценила, что безопаснее будет уйти с главной улицы, ведь её рана на ноге только недавно начала затягиваться – один из плюсов нечеловечности – да и дешёвых кабаков с тавернами здесь не наблюдалось, только бутики и магазины.
Хорошо поесть – всё же входило в её планы, но сначала – разведка с большой высоты.
К немалому удивлению Лилит, часовую башню совсем не охраняли. Либо стража ушла смотреть на неведомый праздник в центре города – как и другие горожане – либо её и вовсе не было.
Потрясающая башня вблизи казалась ещё выше. Лилит почувствовала себя муравьем, впервые увидевшим человеческий сапог. Огромные кованые двери опутаны железными лозами то ли винограда, то ли колючего плюща – в темноте сложно различить – но крупные бутоны отчетливо выдавались наружу, и выглядели совсем как живые цветы.
«Розы… королевы цветов», – вспомнилось Лилит. Она видела их однажды, ещё когда жила в трущобах. Давно это было. Кто же рассказал ей про них?
Поднатужившись, Лилит потянула за массивное кольцо одной из створок. Дверь с тяжёлым скрипом приоткрылась, и девчонка протиснулась в темный проём.
Дверца захлопнулась с грохотом, пробежавшим как раскат грома по каменным стенам, и отрезала все прочие звуки.
Воцарилась тишина. Исчез людской гул, скрежет колес по мокрой мостовой, треск ночных фонарей и шум морского прибоя. Так тихо, что даже беспокойно, будто Лилит оказалась в гробнице, а мира за стенами не существует.
Шаги гулко отдавались от стен. За несколько прыжков Лилит настигла винтовую лестницу, ведущую на самый-самый верх, к колоколу. Так темно и холодно, от стен пахло сыростью и плесенью, а стальные ступени скрипели под ногами, но Лилит совсем не боялась. Нечто восторженно поднялось в
