Невольно параллель с Антоном провожу: тот никогда бы не предложил помощь моей подруге. Ему вообще плевать было на всех, кроме себя. Как я могла такой слепой быть? Зачем терпела?

Ругаю себя мысленно за то, что думаю не о том мужчине. Бывший муж исчез для меня, когда его заподозрили в продаже Али. Чудовище…

— Спасибо, конечно, но я Марка Альбертовича не брошу, — виновато лепечет Злата.

— Говорю же, лазутчик, — подкалывает ее Шторм.

Беру Вадима под локоть — и ноготками в его мышцы впиваюсь. Он мгновенно понимает намек и умолкает, избавляя Злату от своего юмора.

— Ну, мы побежали, — рвано дышит она. — Спасибо, люблю тебя, Снежа, ты лучшая. И вам спасибо, — смущенно на Шторма смотрит. — Пока-пока, Рита… и Аля, — теряется на доли секунды. — Надо же, какие одинаковые. Но отличить можно, — целует обеих.

Когда рыжее торнадо покидает наш дом, я льну к Вадиму.

— Они такие шумные, эти рыжики. Все трое. Злата недалеко ушла от малышей, — вздыхает он с заметным облегчением. — Уф-ф, как тихо стало. Знаешь, что-то я погорячился по поводу многодетной семьи. Можем с этим и повременить. А то с ума сойти недолго, — хохочет он и близняшек подзывает.

Киваю, а сама взгляд отвожу. Не хочу продолжать разговор, пусть даже в шутливой форме. Грустно становится от слов Вадима. Я могу ошибаться, но, кажется, раньше об этом нужно было думать…

*История Златы и Марка — в книге «Двойняшки по ошибке. Случайная встреча»

Некоторое время спустя

Снежана

Оперативно вношу записи в блокнот, надавливая на ручку с такой силой, что перо жалобно скрипит. Слышу, как на фоне Вадим прощается с американцами. Сделав все необходимые пометки, поднимаю взгляд на экран ноутбука, устало улыбаюсь в камеру. Ловлю ответную улыбку.

Шторму по-прежнему необходима помощница, но я заточена дома с детьми на время расследования, и при этом никого другого не подпущу к моему мужчине. Поэтому должность я не освободила, а на совещаниях «присутствую» по видеосвязи.

— Вадим Дмитриевич, я сегодня все озвученные встречи запланирую, и завтра утром график будет у вас, — постукиваю ручкой по столу.

Мысленно я уже начинаю мероприятия расписывать, но бархатный голос выводит меня из задумчивости и заставляет покраснеть.

— Снежи-инка, — укоризненно зовет Вадим. И цокает неодобрительно.

Не любит, когда я по отчеству к нему обращаюсь. Однако я на своем стою, ведь убеждена, что субординацию необходимо соблюдать. Дома мы — родные люди, но в медиахолдинге я в подчинении у Шторма.

— Роман Редиванович ведь не ушел еще? — хмуро брови свожу в ответ на лукавую ухмылку Вадима. Несерьезно он себя ведет!

— Я ничего не слышал, — смеется заместитель босса «за кадром». — Ничего не знаю. И ничего никому не скажу.

Беззастенчиво потешаясь над нами, как над влюбленными школьниками, Роман протягивает Вадиму руку, пожимает — и потом появляется в зоне видимости камеры. Машет мне ладонью через экран, после чего спешит покинуть кабинет, оставляя нас наедине.

— Роман в курсе нашей ситуации и помогает мне по многим вопросам, — объясняет Шторм, пытаясь меня успокоить. — Кроме того, рано или поздно нам придется всем рассказать о том, что произошло. В конце концов, заявить об отношениях. Я не намерен скрывать такую замечательную семью, — после его теплой фразы опускаю голову, надеясь, что мой румянец на щеках не заметен по видеосвязи. — Я пока думаю, как бы это помягче сделать. И вывернуть в нашу сторону.

— Ты маме своей объяснил все? Когда она приезжает? — вдруг спохватываюсь.

Безумно нервничаю в предвкушении знакомства с будущей свекровью. Разве сможет она одобрить меня после Лены? Со стороны я выгляжу отнюдь не прилично, а больше похожа на женщину, которая влезла в чужую семью, разбила ее, увела мужа. Да и как мама Вадима воспримет новость о второй внучке? Столько вопросов…

— Мама нескоро прибудет, — тянет Шторм. — У нее путевка на месяц. Пусть отдохнет. Когда вернется, сюрприз будет, — хмыкает он, а сам мрачнеет. Кажется, не учел этот момент, но признавать ошибку не спешит. Ведь глава семьи не может оплошать.

С трудом сдерживаю улыбку. Вадим покоряет меня заботой и стремлением все держать под контролем. Он будто от враждебного внешнего мира нас с детьми оградить хочет. Впервые за долгое время я чувствую себя в безопасности. Но о некоторых моментах все же приходится моему рассеянному боссу напоминать.

— С ума сошел? После такого сюрприза твоей маме опять санаторий потребуется. В лучшем случае, — отчитываю его.

Представить страшно, если внезапно мать Шторма на пороге особняка появится. А ей навстречу две одинаковые Али выбегут. Точно за сердце схватится.

— Кхм, понял, — отзывается Вадим. — Хорошо, я позвоню ей сейчас же, — и телефон в руках прокручивает. — Только я еще кое-что сказать тебе хотел…

Умолкает резко. Пауза продолжается мучительно долго. И я не выдерживаю:

— Что случилось? — повышаю голос. — Вадим, не молчи!

— Отец твой звонил, — на выдохе выдает. — Он помогал Антона искать через родню и знакомых в Европе, — вновь запинается. — В общем, вышли наши органы на урода этого и экстрадировали его в Россию.

— Ясно, — сипло шепчу и пальцы заламываю.

Антон скоро будет в России. Предстанет перед законом за все, что он сделал со мной и малышками. Вот только я до сих пор не понимаю, почему бывший муж пошел на преступление? Чем я заслужила столь жестокое отношение? Слишком болезненная плата за мою искреннюю любовь. Новость о предательстве Антона сломала что-то внутри меня. И это не позволяет мне в полной мере довериться и открыться Вадиму.

— Только не бойся ничего, Снежинка, — зовет Шторм. Уверена, если бы он рядом был, то уже бы сгреб меня в охапку и утешил. — У меня есть и хорошая новость для тебя. Твой отец сообщил, что к нам прилетит. Присматривать за тобой вызвался, пока Антону приговор вынесут. Ты как раз жаловалась, что скучала…

— Замечательная новость, — уголки губ сами подпрыгивают вверх. Умеет Вадим подход ко мне найти. Даже на расстоянии. — Но… у меня просьба одна есть. И она тебе не понравится, — стискиваю зубы до боли.

— Все, что пожелаешь, выполню, — довольно рокочет Шторм.

Зря. Потому что я собираюсь сделать нам обоим больно. Но мне это нужно. Чтобы навсегда порвать с прошлым.

— Обещаешь? — окончательно его бдительность усыпляю и, дождавшись кивка, совершаю контрольный выстрел: — Когда Антон вернется в Россию… я хотела бы поговорить с ним. Мне важно знать, почему он так поступил. В глаза ему посмотреть хочу, — Шторм стремительно чернеет. Бушует. Головой отрицательно качает. — Ты пообещал, Вадим!

— Впредь не повторю своей ошибки, — рявкает он так, что в кабинет заглядывает моя мама.