— Я не знаю, что думаю, — он заставляет себя отвести взгляд от полотенца и снова взглянуть на меня. — Ты не… нормальная, Клара. Ты стараешься притвориться нормальной, но это не так. Ты говорила с гризли, и он послушался тебя. Птицы следуют за тобой как в диснеевском мультике, ты не замечала? И когда вы вернулись из «Айдахо Фолз», Венди решила, что ты скрываешься от кого-то или чего-то. Ты хороша во всем, что пробуешь делать. Ты управляла лошадью, будто родилась в седле, твое катание на лыжах было идеальным, хотя это был твой первый день на склоне, ты бегло говоришь на французском и корейском, и Бог знает что еще. Вчера я заметил, что твои брови светятся на солнце. И есть что-то в том, как ты двигаешься, что-то поразительно грациозное, почти нечеловеческое. Словно ты… что-то иное.

Сильная дрожь проходит по всему моему телу от головы до пят. Ему и правда удалось сложить все факты воедино. Он просто не знает, о чем все это говорит.

— И не может быть никакого рационального объяснения всему этому, — говорю я.

— Беря во внимание твоего брата, лучшее, что мне приходит в голову это то, что твоя семья является частью какого-то секретного эксперимента правительства, что-то вроде генетически превосходящих остальное человечество суперлюдей, умеющих общаться с животными, — говорит он. — И ты в бегах.

Я фыркаю. Это было бы смешным, если бы правда не оказалась еще более странной. — Говоришь, как сумасшедший, ты в курсе?

Еще одна тишина, достойная описания в книге. Потом он вздыхает.

— Я знаю. Это безумно. Я чувствую, что… — он останавливает себя. Неожиданно он выглядит настолько несчастным, что мое сердце отзывается болью.

Ненавижу свою жизнь.

— Все нормально, Так, — говорю я мягко. — Сегодня был просто сумасшедший день.

Я наклоняюсь, чтобы коснуться его плеча, но он качает головой. Он, кажется, готов сказать что-то еще, когда дверь открывается и заходят мистер и миссис Эвери, громко разговаривая друг с другом, потому что знают, что прерывают нас. Мистер Эвери замечает кучу бинтов и мазь на столе.

— Ого. Произошел несчастный случай?

— Я порезалась, — быстро говорю я, избегая взгляда Такера. — Такер учил меня очищать рыбу, и я была неосторожна. Сейчас все нормально.

— Хорошо, — отвечает мистер Эвери.

— Хорошая рыба, — мистер Эвери всматривается в раковину, где я оставила форель. — Ты поймала ее сегодня?

— Такер поймал, вчера. Сегодня он поймал вон ту, — я указываю на открытый холодильник. Мистер Эвери рассматривает ее и одобрительно присвистывает.

— Сегодня будет хороший ужин.

— Ты уверен, что хочешь рыбу на ужин в свой день рождения? — спрашивает миссис Эвери.

— Я могу приготовить что-нибудь другое.

— Сегодня его день рождения!? — выдыхаю я.

— Разве он не рассказал тебе? — смеется мистер Эвери. — Семнадцать лет. Он почти мужчина.

— Спасибо, пап, — ворчит Такер.

— Не за что, сын.

— Я бы принесла тебе что-нибудь в подарок, — говорю я мягко.

— Ты уже сделала подарок. Подарила мне жизнь сегодня. Угадайте, что случилось? — обращается он к своим родителям, громче, чем обычно. — Сегодня мы столкнулись с медведицей и двумя ее детенышами на хребте над озером Колтер, и Клара спела, чтобы прогнать их.

Мистер и миссис Эвери смотрят на меня, ошеломленные.

— Ты спела им? — повторяет мистер Эвери.

— Ее пение настолько плохое, — говорит Такер, и все они смеются. Они думают, что он шутит. Я слабо улыбаюсь.

— Да, — соглашаюсь я. — Мое пение настолько плохое.

После того, как мистер и миссис Эвери поджаривают рыбу к ужину, на столе появляются торт, мороженое, и несколько подарков. Большинство подарков для лошади Такера, победителя родео, которого зовут Мидас, что, я считаю, достаточно забавное имя для лошади. Мистер Эвери рассказывает, как Такер и Мидас вместе могут отбить одну корову из целого стада.

— Большинство лошадей, которые участвуют в соревнованиях, тренируются профессионалами и стоят гораздо больше сорока тысяч, — говорит он. — Но не Мидас. Такер сам вырастил его и тренировал с жеребенка.

— Я впечатлена.

Такер выглядит встревоженным. Он потирает шею, жест, который как я знаю, означает, что он чувствует себя крайне некомфортно от того, в какое русло пошел разговор.

— Я хотела бы увидеть твои соревнования, — говорю я. — Могу поспорить, там есть на что посмотреть.

— Ты можешь посмотреть в этом году, — отвечает мистер Эвери.

— Я знаю! — восклицаю я. Я прижимаю подбородок к своим ладоням, ложась на кухонный стол, и ухмыляюсь Такеру. Я знаю, что только ухудшаю ситуацию, поддевая его. Но может быть, если я буду вести себя как обычная девчонка, все вернется к тому, как было раньше.

— Давай сходим в амбар и покажем Мидасу его новую уздечку, — говорит Такер.

С этими словами он быстро выводит меня из дома в безопасную тишину амбара. Лошадь подходит к передней части своего стойла в тот самый момент, когда мы заходим внутрь, направляет уши вперед, выжидающе. Он красив, гнедой масти с блестящей шерстью, с большими понимающими коричневыми глазами. Такер гладит его под подбородком, а затем надевает на него новую уздечку, подаренную родителями.

— Ты должен был сказать, что сегодня твой день рождения, — говорю я.

— Я собирался, но потом нас чуть не съел гризли.

— Хорошо, а что на счет Венди? — спрашиваю я.

— Что на счет Венди?

— Это и ее день рождения. Я худший друг во всем мире. Я должна была подарить ей что-нибудь. Вы уже обменялись подарками?

— Пока нет, — он поворачивается ко мне. — Но она подарила мне идеальный подарок.

То, как он смотрит на меня, заставляет меня ощутить бабочек в моем животе. — И что же?

— Тебя.

Я не знаю, что сказать. Это лето прошло совсем не так, как я планировала. Я не должна была стоять посреди амбара с голубоглазым ковбоем, который смотрит на меня так, словно собирается поцеловать. Я не должна хотеть, чтобы он поцеловал меня.

— Что мы делаем? — спрашиваю я.

— Морковка…

— Не называй меня так, — говорю я дрожащим голосом. — Это не я.

— Что ты имеешь в виду?

— Час назад ты считал, что я какое-то чудовище.

Он тревожно проводит рукой по своим волосам и смотрит мне прямо в глаза.

— Я не думаю, что ты чудовище. Я думаю… Я думаю, что ты волшебная или вроде того. Считал, что ты слишком совершенна, чтобы быть настоящей.

Я так хочу показать ему все, взлететь на вершину сеновала и улыбнуться ему оттуда, рассказать ему все. Хочу, чтобы он узнал настоящую меня.