– И вообще, тут все родители заняты тем же самым.

– Да уж, точно. – Помолчав, Джилл добавляет: – Так Люк придет?

Снова бросаю взгляд через весь зал: рядом с отцом и матерью Люка пустое место.

– Надеюсь.

Люк должен был вернуться из рабочей поездки. Он опасался задержки рейса или поезда и вообще пробок. У него не всегда получается совмещать обязанности по работе и воспитанию троих детей – нашей дочери и еще двух от Шерил.

– Но у Адди же выпускной из средней школы!

– Знаю.

– Может, он тебя удивит, – улыбается папа.

Он всегда был оптимистом.

Наши с Люком отношения, мягко говоря, несовершенны. С тех пор как он завел второго ребенка, внимания Адди достается меньше. Но мы все еще вместе плетемся вперед, изо всех сил стараемся быть для нашей дочери хорошими родителями, поддерживать ее, а порой и друг друга. И все же утверждать, что его отлучка не дарит мне некую свободу, – неправда. Без Люка я могу быть такой матерью для Адди, какой сочту нужным. Да, эгоистично, да, дочери тоже требуется присутствие в жизни отца – хотя бы такое, – но уж как есть. Иногда я счастлива, что Люка нет рядом.

Оркестр средней школы снова исполняет торжественный марш. Дети занимают места на трибунах у сцены.

Мои глаза прикованы к Адди, она садится во втором ряду на четвертое место слева, возле своей лучшей подруги Евы.

Папа качает головой.

– В жизни бы не поверил, что мне понравится такая стрижка, но ей и правда идет.

Адди отрезала волосы, оставив на голове лишь пару дюймов. Я была категорически против, но все же разрешила, и дочери прическа к лицу. Люк эту стрижку терпеть не может.

Директор Гонсалес просит всех садиться, и родители автоматически повинуются, словно они тоже ее ученики. Джилл склоняется ко мне.

– Обалдеть, мы у Адди на выпускном! А ведь я ее помню крошечной Булочкой!

Я киваю и бросаю взгляд на отца. У того уже глаза на мокром месте. Если начну говорить – тоже расплачусь, и Адди мне потом задаст! Но если бы я могла, то сказала бы Джилл, что не представляю мир без моей дочери. Как подумаю, что все могло так обернуться… По щеке у меня бежит слеза, и я стираю ее ладонью.

* * *

– Томас придет на вечеринку? – спрашивает Джилл.

На столе высится торт. Шоколадный, без глазури – дочь ее не любит, – только тонкий росчерк лимонной строчкой, которая гласит: «С выпускным, Адди!».

Я разместила торт в самом центре среди прочего угощения: с одной стороны – печенье, брауни и капкейки, с другой – чаши с салатом и пастой, любимые фрикадельки моей дочери и большое блюдо с маминой брачиолой. Я потратила на нее не один час, Адди ее тоже обожает.

– Нет. – Меняю местами салат со шпинатом и пасту с брокколи, сама не знаю зачем. – Адди расстроится.

Джилл берет меня за руку, мешая переставить еще одну тарелку.

– Все отлично, хватит суетиться. Стол выглядит потрясающе.

Я отдергиваю руку.

Подруга права. Все так и есть. Сбоку у стены – большой шкаф, красивый в своей простоте, перевязанный ярким розовым бантом огромного размера. За ленту воткнута открытка. Это подарок дедушки в честь перехода в старшие классы. Замечательно подходит к остальной мебели, которую папа и Адди сделали сами для ее комнаты. Дочери очень понравится.

Джилл и я идем в кухню. Подруга откупоривает одну из бутылок белого вина, купленного для родителей, которые придут на вечеринку. Джилл разливает его по бокалам и один передает мне.

– Я думала, у Адди с Томасом налаживаются отношения.

Делаю глоток, наслаждаясь прохладным, терпко-сладким вкусом.

– Ну… да. Гораздо лучше, чем было, поначалу-то вообще ужас что творилось, сама знаешь. Но за последние несколько месяцев ситуация улучшилась. Я догадывалась, что так будет. Они поладили, Томас очень терпеливый. Уж точно терпеливее меня, окажись я на его месте и попытайся подружиться с чужим ребенком.

– Да уж, точно, – смеется Джилл.

Я проверяю телефон – не написал ли Люк, но от него все еще ни слова. Вздыхаю, покручиваю бокал в руке.

– Если Люк не явится на вечеринку, он разобьет Адди сердце.

Раздается звонок в дверь – и тут же пиликает мой телефон.

– Я открою, – предлагает Джилл.

Хватаюсь за сотовый:

– Люк!

– Еду! Скоро буду. Адди меня уже ненавидит?

– Конечно нет. – Ну, может, немного. – Она будет счастлива, когда ты придешь.

– И устрою профессиональную съемку ее друзьям.

Я улыбаюсь.

– Ей это понравится.

Очень понравится.

– Она меня когда-нибудь простит?

– Да.

Это и правда так.

– Хорошо.

Слышу, как Люк нажимает на клаксон автомобиля.

– Езжай осторожнее!

Мы кладем трубки.

Ты нужен дочери, Люк, думаю я. Мы оба ей нужны.

Это ведь никогда не изменится? Даже если сейчас моя дочь этого не осознает и с наслаждением закатывает при родителях глаза. Надеюсь, Адди всегда будет необходима ее мать, потому что мне самой это необходимо. Наверное, все мамы такие. Мои глаза наливаются слезами, и я утираю их ладонью.

Моя точно была такой.

ГЛАВА 39

15 августа 2006 года

Роуз, жизнь 9

Люк стоит с моей стороны кровати, куда обычно никогда не подходит. В руке – банка с витаминами для беременных. Он показывает ее мне.

Шагаю ближе. Старательно делаю вдох, потом выдох.

– Да, я перестала их принимать…

Люк разочарованно опускает плечи.

– Роуз. Ты обещала.

– Люк, я…

Но он не закончил.

– Ты обещала и соврала.

Я смотрю на него: он стоит ссутулившись, весь – воплощение жертвы. Словно я причинила ему боль.

– Серьезно, Люк? Соврала? Напомни-ка мне об обещаниях, которые нарушил ты. Припоминаешь что-нибудь? Может, ты меня обманывал?

– Роуз… – Он тяжело вздыхает. – Не будь такой…

– Какой? Такой, как всегда? Я была с тобой честна. Предупреждала чуть ли не с первого свидания, что не хочу детей. И много раз повторяла. И что же ты говорил в ответ?

Снова вздох. Еще более тяжелый. Муж будто уменьшается на глазах; он садится на край кровати.

– Роуз…

– Мы же договаривались, Люк, – напоминаю я. Вся я, все мое тело словно пульсирует, кажется, оно даже раздувается, заполняя комнату. – Всякий раз, когда я напоминала тебе, что не хочу детей, ты отвечал, что тоже их не хочешь. И никогда не хотел. Снова и снова ты это повторял, потом мы прошли по чертовому проходу и поженились. Так кто из нас врал?