Когда я открыл глаза, электромобиль уже прибыл в точку назначения. Убедившись, что поездка не отразилась на положении тела Рэя, я спустился прямиком к Гарольду. Он, без сомнений, знал о моем прибытии, потому охранник пропустил меня без вопросов.

Гарольд сидел за столом, напротив которого предусмотрительно поставили стул. Я молча сел, из необъяснимой природной вредности почему-то решив не заговаривать первым.

– Мы выступаем, – заявил он вместо приветствия. – Еще один день, и ты бы нашел лагерь пустым.

Я пожал плечами с деланым равнодушием, хотя известие было мне неприятно.

– Что случилось? – спросил он, подозревая, а скорее ожидая, когда я подтвержу и без меня известную ему информацию.

– Рэй умер, – слова вырвались против моей воли, и больше из стыда за непослушный язык, нежели поддавшись чувствам, я отвел взгляд.

– Знаю.

Я вскочил.

– Откуда?! Это произошло внутри оружейного завода, у тебя не может быть доступа к нему. – Гарольд медлил с ответом, я нетерпеливо навалился на стол. – Отвечай!

– Доступ есть у Раймонда. Точнее, был.

– Где этот Раймонд? Почему он прячется?

– Он ждет тебя в мастерской.

За дверью мастерской передо мной замаячило чье-то назойливое лицо. Я грубо оттолкнул издающий бессвязные звуки серый халат, раскрыл одну дверь, застав восстановление кого-то тяжело поврежденного из группы Стервятников, вторую – за ней не оказалось никого, толкнул третью дверь… и обомлел.

Он стоял за пустым хирургическим столом в глубине затененного помещения, под большой лампой. На нем была красная свободного покроя длиннополая одежда с длинными рукавами и серебристой каймой на лацканах и обшлагах Он отличался от моего Рэя меньше чем близнец.

– Кто вы? – выдохнул я, обретя дар речи.

– Ты знаешь.

У него был голос Рэя, внешность Рэя, но я уже точно знал, с кем говорю.

– Я знаю только имя.

– Рэй ведь рассказал тебе свою историю? Как прилетел с Марса, как помогал людям. Все в ней верно кроме одного: это моя история.

Внутри меня что-то начало переворачиваться. Я не понимал, я не хотел понимать.

– Что это значит?

– Я создал Рэя по своему образу и подобию.

– Как Бог? – не удержался я.

Раймонд засмеялся. Но это был недобрый смех.

– Да. Как новый бог землян. Вам ведь так нужно кому-то поклоняться. Когда терпение марсианских людей вышло, и они навсегда нейтрализовали земную угрозу, я прилетел к вам, чтобы понять причины вашей агрессии. Я быстро понял, что человек состоит из двух вещей: обиды и зависти. Вы обижены на всю Вселенную, находя ее отношение несправедливым именно к вам. Вы завидуете не только своим марсианским братьям – всем, чье существование находите хоть немного успешней вашего. Но корнем ваших пороков является невежество. Только невежественный человек умеет завидовать и обижаться, и только такие люди остались на истерзанной Земле.

Я вспомнил Весту, Рустама, Квазара, Дмитрия и Цезаря.

– Не все люди невежественны, и не все одобряют решение Империи атаковать Марс.

– Не все, – согласился он. – Особенно теперь, когда результат превзошел самые смелые опасения.

Здесь мне возразить было нечего, тем более что и сам я по старой памяти до недавних пор во всем винил марсиан. Раймонд же продолжал:

– Потому своей целью я взял борьбу с невежеством. Я искренне желал помочь людям подняться из пепла, и по-прежнему этого желаю. Мною руководило чувство долга, ответ Марса я полагал несоразмерным угрозе. Но вы: жуиры, обскуранты и обыкновенные пьяницы – вы упрямо отказывались меняться! Я вынимал вас из пепла, а вы вновь падали на колени!

– Я опять не согласен.

– Какое мнение может быть у тебя? Два дня назад ты принадлежал к людям, мною упомянутым, и только вчера вышел из бара. Хочешь привести в пример недавно зародившиеся общины? Новая Атлантида, Хепри, Неоморф – вот что ты видел. А я видел десятки таких организаций. Их истории всегда оканчиваются одинаково. Обида и зависть и теперь удерживают в руках земное человечество. Вы можете сплотиться против общего врага, но, когда враг побежден, вы находите его в лице соседа. Обойди весь мир, как обошел его я, и увидишь сам: на одного мыслящего найдется тысяча неразумных людей. Эта тысяча погрузится в пепел без следа, ничего за собой не оставив. И вы, оставшиеся единицы, ничего не сможете противопоставить новым, эволюционно более совершенным и приспособленным видам. – Раймонд тяжело вздохнул и вдруг посмотрел на меня иначе: по-доброму. – Но так произойдет только в случае, если сценарий не будет переписан. А ведь я намерен дать человечеству еще один шанс. Я сделаю ваших врагов слабее, а вы, более не запертые в коконе бессмертия, вынуждены будете начать жить.

Я долго соображал. В свете лампы Раймонд показал баночку, в которую мы собирали пепельных клещей. Наконец сквозь тучи разума пробился луч озарения. Его гром отдавался в моих висках.

– Это вы создали вирус! – Он улыбнулся. – Но ваш план не работает, биокибернетические существа умирают.

Раймонд спокойно вернул баночку на стол.

– Ты видел насекомых? Не гигантских пахарей и жнецов, какими они стали под действием радиации, но тех крошечных букашек, какими рождались их предки?

Я вспомнил синие травяные заросли, а Раймонд продолжал:

– Насекомые меняются быстрее людей, но и вы справитесь. Нейросеть располагает информацией о заражении и на примере насекомых вскоре поймет, что единственный способ сохранить подконтрольные ей организмы – это самоуничтожиться.

– А поручение Гарольда?

– Он сообщил мне о состоянии пылевых клещей и успокоил Стервятников, – продолжил мою мысль Раймонд. – Мало кто из них обладает разумом, способным объять мой замысел. Но это сейчас. Они поймут…

– Гарольд знает правду?

– Да.

– А Петр?

– И он тоже.

Я неосознанно поправил нить матриарха на руке, но никакого плана у меня еще не было. Он заметил мой жест, подошел ближе. На миг мне показалось, что Раймонд пытается пробиться в мой разум, но в следующее мгновение я уже не был в том уверен.

– Почему вы раскрываетесь передо мной? – спросил я, с опаской следя за его приближением.

– Ты был хорошим другом Рэю и заслужил правду.

– А Рэй этой правды не знал. Зачем вы его обманывали?

– Я не нашел другого способа помочь твоему виду, но надеялся, что ответ мне подскажут технологии. Свой путь Рэй должен был пройти самостоятельно. Увы, он пришел к тому же решению, что и я.

– Я бы не назвал решения уничтожить кибернетические виды и возродить земную биологию одинаковыми.

– Человек кибернетический земной обречен, как и человек кибернетический марсианский. Рэй понимал это лучше меня и уже не пытался спасать вас. Я же обещал привести к счастью его искателей.