Она заказала кофе и стала ждать.

Проверила, работает ли диктофон: включила, выключила. Аккумулятор заряжен полностью. Покончив с этим, открыла ноутбук и без особого интереса принялась смотреть видео на «Ютубе», продолжая размышлять. Поначалу попадались ролики в тему – проклятое шоу, его самодовольная рожа, он разыгрывал из себя крутого на фоне всех остальных, аудитория смотрела ему в рот, ловила каждое слово. Но она быстро перешла на материалы с боковой панели: десять английских гостиниц с привидениями, ремиксы мультика «Нян Кэт», смешные штучки, которые вытворяют грудные детишки, – в общем, все, на чем держится Интернет, что движет его на бесконечном пути к разрушению мира. Однако в этом участвовала и она сама – ведь и она была зачарована этим дерьмом, как и весь мир. Иногда посматривала в окно и видела, что в клуб еще никто не явился.

В семь часов кафе закрылось. Она спросила, нельзя ли еще посидеть, но, поскольку за целых два часа заказала всего одну маленькую чашку кофе, поняла, что лучше ретироваться. Пришлось переместиться в паб, немного подальше, заняв там местечко у окна. Клуб отсюда был виден, но уже не так хорошо.

Она заказала диетическую колу и снова достала из кармана диктофон. Выключила и включила. Лампочка загорелась. Все в порядке.

Во всем виноват Интернет. Без него этот гад не стал бы телевизионной сенсацией – большинство населения понятия бы не имело о его существовании, поскольку в девять часов утра все телевизоры выключались и народ дружно валил на работу. Но настал век интернета, и любую передачу теперь можно порезать на куски и сунуть в Сеть: хочешь – смотри онлайн, хочешь – пересылай, обменивайся и вывешивай для просмотра, что и делали миллионы пользователей. Здесь был его дом родной, хотя построил его не он. Телевизионный канал сделал его собственный сайт, где вывесили клипы из шоу. Его канал на «Ютубе» быстро заполонили десятиминутные сюжеты: «Знаменитые рогоносцы», «Вся правда о тебе», «Спать с кем попало». Аудитория набралась – ничего себе, восемь миллионов подписчиков, и эта масса росла как снежный ком, всем очень нравился его фирменный стиль юмора в стиле Шерлока. Если, конечно, можно представить, что Шерлок – полнейший придурок. Большая часть его разоблачений к правде не имела никакого отношения. Он был сыщиком, который, если честно, абсолютно не способен ничего сыскать. Зато он был известной личностью – звездой телеэкрана, звездой Интернета, а все остальное не имело значения. Он был всегда прав, даже если совершенно не прав.

Небо уже темнело, она убрала ноутбук, еще раз убедилась, что внешний микрофон диктофона работает. Записала себя, прочитав вслух текст, что был на подставке для кружки с пивом: «Слепой хамелеон все равно меняет цвет, чтобы слиться с окружающей средой». Проиграла. Звучит хорошо. В клубе, конечно, будет шумно, но она надеялась, что нужные голоса прибор возьмет, если держать его поближе к говорящим. И она это сделает. От этого слишком многое зависит, нельзя совершить ни малейшей ошибки.

Прошло всего две недели с тех пор, как… с тех пор, как… Многие называли это трагедией. Трагедия… звучит так холодно и сухо. Возможно, именно потому все и прятались за этим словом, хотели держаться подальше от случившегося. Но она-то не хотела. Ей хотелось понять причины произошедшего. И она была готова к этому. Больше всего ее подпитывала злость – именно злость заставляла ее вставать по утрам с кровати, злость сопровождала ее в течение дня. Брат терпеть не мог, когда она злилась, он по глазам замечал, когда злость охватывала и пожирала ее изнутри. Брат любил повторять: нельзя допускать, чтобы злость овладела тобой, всегда надо уметь вовремя остановиться, пока не поздно.

Но брат погиб, а она жива. А виноват в его смерти Морган Шеппард.

И вот сейчас она сидит в пабе и злится. Страшно злится. Но ничего, средства у нее найдутся. Она уже почти журналист, диктофон с микрофоном имеются. Она готова.

Потому что она жива и не понимает, чего ради должен был умереть он.

Она все сидела и смотрела в окно, и вот около половины девятого в клуб потянулась тоненькая струйка посетителей. Ночной клуб располагался в кирпичном здании рядом со станцией метро «Лестер-сквер». Цены там были запредельные, и пускали туда только избранных. Прежде она в клубе не бывала и, судя по всему, переступать его порог не имела права и сейчас. Сегодня здесь устраивалась частная вечеринка для телевизионщиков и их друзей из высших слоев общества. Приглашение она стащила у работницы низшего ранга, которая обслуживала его шоу.

Она видела, как к клубу, громко щебеча, подходили стайки дамочек, доставали приглашения. У дверей их встречал дюжий мужчина, лысый и одетый во все черное. Вышибала держал в руке список. Дамочки отмечались и исчезали внутри.

В девять часов подкатил лимузин, и из него вышел он. На нем был смокинг, и его уже изрядно штормило. Ни один охранник и не подумал его останавливать.

Может, и ей пора? Но очереди у дверей пока еще не образовалось, а рисковать она не хотела. Подождала еще полчасика. Все, больше ждать нет сил. У двери как раз толпилась очередь человек тридцать, и она, быстренько проглотив остатки диетической колы, зашла в туалет, поправила прическу и вышла на улицу. Встала в очередь и заметила на своем приглашении сгиб. Попыталась выправить, но получилось еще хуже.

Очередь двигалась медленно, и она старалась слиться с дамочками, стоящими рядом. Заметила среди них лишь одного мужчину, аккуратно одетого, с мужественным лицом, который, казалось, стоически терпит все неудобства, хотя чувствует себя не в своей тарелке. Дамочки вокруг него смеялись, перебрасывались шутками, иногда и в его адрес, но он и рта не раскрыл. Они, как обычно, были очень эффектны, как правило худющие, про таких говорят: «За шваброй спрячется». Брат назвал бы их массовкой для «Одиноких сердец» – идиотского сериала, который когда-то в молодости они смотрели вдвоем, про маленьких людей с маленькими проблемами.

Женщина, стоящая перед ней, подошла к двери, и вся стайка сразу заволновалась и возбужденно защебетала. Та, у которой были приглашения, полезла в сумочку, но вместо них почему-то вытащила бутылку. Они уже были изрядно на взводе, а ведь еще и в клуб не попали. Впрочем, в списке их отыскали и в клуб впустили, так что откровенно потаскушный вид делу не помеха. Ее же охватила неуверенность в себе.

Чем она занимается? Неужели блистает в главной роли в шпионском триллере, который сама и придумала? Как глупо! Она оглянулась и увидела довольно большую группу сексапильных юниц, спускающихся по ступенькам и перекрывающих путь к отступлению. Она нащупала диктофон.

«Ты способна на большее, чем тебе кажется. Ты сильная, ты сильнее, чем он. Ведь ты читала газеты – он будет никакой, подожди и сама увидишь. Ты гораздо умнее, он и мечтать не может, чтобы быть таким».

Это голос брата. Ее собственные мысли часто звучали в голове его голосом. Он всегда был более уверенным в себе человеком, чем она.

Новая вспышка злости полыхнула в груди.

«Ты уже многое сделала.

Так доведи до конца».