Она открыла рот и уже хотела ответить: «Зоя» – но вовремя удержалась. Откашлявшись, назвалась настоящим именем:

– Мэнди.

И пожала ему руку.

В первый раз за весь вечер она улыбнулась.

Извилины Шеппарда работали на всю катушку. Уинтер крайне все для него упростил, а он так ничего и не понял. Но сейчас картина обрела смысл и логику. Все стало совершенно ясно. Единственно возможное умозаключение. Уинтер поставил ловушку – возможно, увидел, что ситуация ухудшается, все летит к черту, и решил насыпать для Шеппарда дорожку из хлебных крошек. Будь он поумнее, увидел бы раньше.

Пошатываясь, он вышел из ванной комнаты и оглядел всех. В руке он держал записную книжку, заложив палец на странице, где были подчеркнутые слова. «Агрессивный. Мутный. Ага – новый душераздирающий ад…» Вот и ответ. И пусть Шеппард долго не понимал, на что именно намекал Уинтер, он все же расшифровал послание. Словесная головоломка оказалась невероятно простой.

– Так это, значит, вы, – тихо сказал он, сам не желая, чтобы слова его оказались правдой.

Райан оглянулся.

Первые буквы… Они складываются в имя… АМАНДА. Нет никакого сомнения: это ловушка, которую Уинтер поставил для Мэнди, рассказав ей про сон и надеясь, что она проболтается. Так и вышло.

Та, что в наушниках, вскочила на ноги. Но несколько поздновато. Мэнди все поняла, схватила девчушку и крепко прижала к себе. Внезапно выхватила нож – должно быть, он выскользнул у него из заднего кармана – и занесла его над горлом Той, что в наушниках. Девчушка и пикнуть не успела, она смотрела на Шеппарда, и в глазах читалось непонимание.

– Не двигаться, – приказала Мэнди, по очереди глядя на каждого. – Одно движение – и я перережу этой плаксе горло.

Лично он двигаться пока не собирался. Слишком был занят, обдумывал ситуацию. Ах, Мэнди, Мэнди, милая девушка, она же всегда его поддерживала.

Райан, кажется, тоже впал в ступор, стоял, подняв руки, словно сдавался.

Мэнди попятилась к Ахерн, и та радостно взвизгнула. Мэнди не обратила на чокнутую старуху внимания, бочком протиснулась мимо и встала спиной к окну, чтобы Шеппард или Райан не смогли зайти сзади.

– Мэнди, что ты делаешь?! – воскликнул Райан.

– Давай, Шеппард, – сказала Мэнди, и голос ее звучал совсем не так, как прежде, он стал холодным, жестким и безжалостным, словно это была вовсе не Мэнди, а кто-то другой. – Объясни ему все.

Она взмахнула ножом перед горлом Той, что в наушниках, словно жаждала крови.

– Что такое? Неужели это ты? – возопил Райан.

– Я ошибался, – сказал Шеппард, а сам лихорадочно думал, как обезвредить Мэнди, пока она не натворила беды.

Он сделал шажок вперед, тоже подняв руки. И Мэнди, кажется, этого не заметила, она сосредоточенно смотрела ему в глаза.

– С самого начала все было продумано так, чтобы заморочить мне голову. А все из-за этих ран… ран в животе Уинтера… они были слишком глубокие. Поэтому я и не мог представить, что убийца – Мэнди. Но было кое-что еще, на что я не обратил внимания… или не совсем обратил… но она была очень даже способна всадить нож в Саймона Уинтера глубоко.

«Она поддерживала решетку, это первое, что она сделала. Помню, я еще подумал: она довольно сильная».

– Прежде всего, когда ты помогла мне удержать решетку. Будь я нормальным сыщиком, сразу обратил бы внимание.

Еще шажок.

«И она залепила мне пощечину. Да такую крепкую, что голову чуть не оторвало».

И злость. Лютая злость в глазах, когда она это сделала. Злость, которую она копила месяцами, даже, может, годами. Злость, от которой по-волчьи горели глаза.

«Самое худшее – семья в доме, заживо горящие наверху дети».

Последняя оплошность в том, что она сама не знала, в чем участвует. Уинтер был умным человеком, и Шеппард не сразу это учел.

Райан помочь ему был не в состоянии, он все еще ничего не понимал. Соображал туго, вел себя неуверенно – словом, толку от него было мало. Та, что в наушниках, извивалась в крепких руках Мэнди, не сводя глаз с острого ножа, порхающего у горла. А Шеппард не знал, способна ли Мэнди сделать это. Как оказалось, он совсем не понимал, что она за человек. Еще шажок.

– Ты сильная девушка, но это еще не повод для обвинения в убийстве. Но ведь были и другие улики, разве не так? Другие причины тебя подозревать, – сказал он, продвигаясь еще ближе. – Например, как это: ты очнулась первая, а все о каждом уже знаешь. Наверное, и сообщила бы мне побольше, если бы я больше спрашивал, но подробностей рассказала мало, лишь бы я поскорее отстал.

Она многое знала о Констанции: имя, где работает. Тут все объяснимо, потому что Констанция – личность известная. Но он готов дать голову на отсечение, что она знала все о каждом в этой комнате.

Еще шажок, незаметный вдох; Мэнди метнула взгляд на Райана, она как будто улыбалась про себя – видно, была очень довольна тем, как все провернула. Шеппард никак не ожидал увидеть торжество на ее лице.

Сейчас он поравнялся с телевизором. За ним внимательно наблюдала Та, что в наушниках, – она видела все, она всегда все видела. Такой вот вечно молчащий наблюдатель. За последние три с лишним часа эта девчушка вряд ли проговорила более десяти фраз. Зато могла видеть то, чего не замечали другие, как раз благодаря молчанию. Шеппарду удалось быстро и незаметно кивнуть ей. Он слегка качнул головой, сантиметра на два, не больше. Пару секунд она смотрела на него, соображая, потом ответила тем же.

Мэнди вряд ли это заметила: во-первых, ей было не до того, во-вторых, она откровенно гордилась сейчас собой, а это всегда притупляет внимание.

– Ничего не понимаю, – сказал Райан, – это никак не объясняет того, что она делала.

– Она стравливала нас, Райан, друг с другом. Перед тем как убить Алана, Констанция стояла за его спиной, так? А кто был с нею рядом?

Райан не ответил. Да и не нужно было.

– Констанция убила Алана, по-видимому, безо всякого повода. По крайней мере, вначале повода не было.

Он рискнул и посмотрел на Райана. Наконец-то в глазах его мелькнуло понимание.

– А вся та чепуха, которую нам пела Констанция, на самом деле вовсе не чепуха. Ей так сказали. Я смотрел ей в глаза и понял: она и сама в это верит, а я-то думал, что у нее крыша поехала. Простите, госпожа Ахерн, но вас обманули. Нас всех обманули.

– Но как может Мэнди заставить кого-то убить человека? Я сам видел, Ахерн это сделала.

– Не хотите ответить на вопрос? – спросил Шеппард у Мэнди, а когда та покачала головой, продолжил: – Вы хоть парой слов перекинулись с Констанцией, а, Райан? Нет, конечно. Был только один человек, который все время, пока мы торчали здесь, разговаривал с Констанцией, они непрерывно шептались, чтобы никто не слышал.