Создавалось впечатление, будто все три часа он не сдвинулся с места, как сидел, так и сидит, наблюдает за ними. И конечно же, наслаждается спектаклем. Заставил их поверить, что они сейчас выберутся, а потом взял и переменил сценарий.

«Мы все в опасности. Большей, чем когда-либо прежде».

Теперь, когда убийца знает, что выхода нет, – что остановит его перед новым убийством? Перед возможностью перебить всех? Может быть, человек в маске теперь не главный враг?

– Где мы? – спросил Шеппард, выступая вперед.

– Под землей, как сами сказали. Впрочем, какое это имеет значение? Вам от этого легче не станет, – ответил человек в лошадиной маске все тем же знакомым, приглушенным голосом.

– Зачем вы нас держите здесь? Вы же получили что хотели, – сказал Шеппард, тыча пальцами по углам комнаты, где, по его предположениям, должны скрываться камеры. – Ваша игра прошла в точности, как вы планировали. Я проиграл.

Несколько неуверенно вышла вперед Мэнди:

– Мы назвали всех в комнате. В чем наша ошибка?

Человек в лошадиной маске перевел немигающий взгляд слева направо, с Шеппарда на Мэнди и обратно, и они сверкнули отраженным светом.

– Перечислить всех в комнате недостаточно. Я вас умоляю… это можно было сделать с самого начала! Вашей задачей было узнать, кто убил Саймона Уинтера и зачем. Похоже, пребывание в неволе лишило вас остатков разума. Наверное, следовало проводить эксперимент где-нибудь, где побольше воздуха и публики.

– И кто же убил Саймона Уинтера? – задал вопрос Шеппард.

Человек в лошадиной маске рассмеялся:

– Думаете, я прямо так возьму и скажу вам? В этом-то вся и фишка!

– Но игра же закончена. С меня хватит. Скажите, и точка.

Человек в маске сделал вид, что раздумывает.

– Гм… Нет. Видите ли, Морган, в данный момент ваша проблема заключается в том, что вы смотрите на вещи под пессимистическим углом зрения. А ведь вы все еще живы, следовательно, у вас еще есть время, чтобы найти ответ на ваш вопрос.

– Что вы хотите сказать? Вы не собираетесь устроить взрыв под землей. И вряд ли когда-нибудь собирались. Тогда какой для нас прок выполнять ваши поручения?

– А такой, что вы все еще не нашли выход, вы не согласны? А еще прок заключается в том, что шесть часов подряд я закачивал в вашу комнатенку воздух. Вы даже не представляете, сколько денег я в это вбухал. А ровно две минуты назад перестал.

Все молчали, переваривали информацию.

– Постойте… что вы сказали? – спросил Райан.

Тревога снова охватила Шеппарда, чувство самообладания испарилось.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать только то, что сказал. Перестал закачивать. Выключил подачу воздуха. Посмотрите на таймер, он ведет обратный отсчет. С любезного согласия кураторов бутафорского «Грейт-отеля».

А ведь Та, что в наушниках, была права. Шеппард бросил взгляд на прикроватную тумбочку. Таймер показывал новые цифры, снова пошел обратный отсчет. Осталось двадцать четыре минуты.

– Где-то, скажем, минут через двадцать пять в этой комнате совсем не останется воздуха. То есть я предоставил вам дополнительные двадцать пять минут. И вы должны быть за это благодарны. Хотя через примерно минут пятнадцать органы, отвечающие за деятельность мозга, вероятно, начнут отключаться. Следовательно…

– Вы все врете! – закричал Шеппард, глядя в экран.

Человек в лошадиной маске помолчал, а потом продолжил:

– Можете мне не верить, это ваше дело. Просто слушайте. В течение последних трех часов я вентилировал воздух в вашей комнате. А это не происходит бесшумно. Вы же, наверное, думали, что это работали кондиционеры. Сейчас что-нибудь слышите?

Все затаили дыхание. Шеппард напрягся, стараясь услышать хоть какой-нибудь звук. Нет, ничего.

– Ваша комната сейчас плотно закупорена.

Мэнди слабо пискнула, подавляя вопль. Похоже было, что Райана сейчас вырвет, а Рона вцепилась в висящие на шее наушники, будто за спасательный круг. Только Констанция казалась абсолютно невозмутимой.

«Мы задохнемся. Это, пожалуй, похуже, чем взорваться».

Так планировалось с самого начала. Еще один способ сломать его.

– Видите ли, мне кажется, я свое дело сделал. – Шеппард сказал нечто совершенно противоположное мыслям.

А сам пытался сообразить, как отсюда выбраться. И понять, кто же все-таки убил Уинтера. Но если бы даже он понял, где гарантии, что тип в лошадиной маске отпустит его? Возможно, все без толку.

– Кто же вы такой?

– А вы до сих пор не поняли? Прошло столько времени, а вы все еще не знаете. Если уж на то пошло, отчасти поэтому вы и оказались здесь. Вы всю свою жизнь морочили всех, а больше всего – самого себя. Вот почему я все это и устроил.

– Что за бред? – не понял Шеппард.

– Вы даже не знаете. Готов поспорить, вы сейчас ломаете голову, кто я такой, но, увы, я опасаюсь за вашу голову. Ведь она у вас не работает, как у нормального человека. Ваши мысли, ваши чувства абсолютно не похожи на мысли и чувства нормальных людей. Вы – отродье человеческого рода.

Шеппард мысленно перебирал одного подозреваемого за другим – защитная оболочка, за которой он спрятал самые потаенные, самые темные воспоминания, неожиданно рассыпалась в прах. Но этого оказалось мало. Воспоминания давно уже слились в одну сплошную массу. Из-за наркотиков и алкоголя он ничего не помнил. Особенно это касалось вещей, которые он старался вытеснить из сознания. Впрочем, нет, когда усилием воли загоняешь воспоминания на задворки памяти и оставляешь разлагаться – это не вытеснение.

– Я с самого начала сообщил тебе, Морган. Я – твой лучший друг, – сказал человек в лошадиной маске и поднял руку, словно собирался снять ее.

А Шеппард даже не понял его в ту минуту. Так уж он был устроен. Он не жил прошлым и никогда о прошлом не думал. Люди приходили в его жизнь и уходили. Разве странно, что он их не помнит?

Человек на экране завел руку за голову и сорвал маску.

Помнит он этого человека или нет? Нет, все-таки помнит. Да-да, ошибки быть не может. Постарел лет на двадцать пять с того времени, как Шеппард видел его в последний раз. Теперь перед ним – взрослый мужчина с пронизывающим взглядом, морщинками, широкой улыбкой. Как знакома ему эта улыбка. Нисколько не изменилась. Прошло четверть века, а улыбка все та же. Шеппард потерял дар речи, слова застряли в горле. А человек на экране все улыбался своей фирменной улыбкой.

Улыбкой Эрена Карвера.

– Ну, здравствуй еще раз, Морган, – сказал Эрен.

Что? Как же?..

У Шеппарда подогнулись коленки. Широко разинув рот, он повалился на пол.