за себя, но и за него тоже. Что с ним? Мало ли, сколько на свете психических болезней. Шизофрения, слабоумие, маразм? Я не знаю, как это назвать.

И мне страшно. А если он абсолютно здоров и просто маньяк, или здоровых маньяков не бывает? Я запуталась. Но доставать его с расспросами я не намерена, потому что знаю, что его выведет из себя. Я проведу свое маленькое расследование…

Я лежу, прижимаясь грудью к его груди. С той ночи в Амстердаме, я уже не могу обвинять его за каждый проступок. Он такое пережил. Неудивительно, что Стоунэм склонен к насилию.

Страшно представить, кем бы он стал, если бы его отец зашел дальше в своих извращениях. Я смотрю на Кая, и он хмурится, пока его рука перебирает мои волосы.

— Почему ты смотришь на меня так?

— Как?

— Как будто… не знаю. Как будто это меня избили, — стараюсь изменить свой взгляд, полный жалости и сочувствия к тому пятилетнему Каю. — Разрывает. Ненавижу, когда на меня смотрят… с жалостью, — последнее слово он выплюнул с такой злостью, что я вновь испугалась за его состояние.

— Просто, мне грустно, Кай. Я запуталась и устала. Так больше не может продолжаться. Сейчас мне так хорошо с тобой, и мне кажется, что над нашим миром больше никогда не повиснут тучи. А потом… ты выкидываешь подобное. И я даже не уверена уже, где твоя игра, где уроки, а где реальность… и я до сих пор не забыла про тебя и Брук Маккартни, — выкладываю все я, опуская взгляд. Кай поддевает мой подбородок:

— Брук Маккартни ничто. Ты — все, — играя желваками, произносит Кай.

— Это просто слова. Кто я для тебя? Рабыня, секс-игрушка… подруга? Мне это не нравится. И что будет, когда я перестану заводить тебя? Через десять, двадцать, тридцать лет? — я ложусь на подушки рядом с Каем и смотрю в потолок. — Ты просто хочешь меня. Хочешь круглые сутки. А представь, я забеременею. Я стану толстой! — на самом деле я не знала, что эта мини-истерика заведет меня в такую даль. И все же, мне хотелось знать, что Кай думает о детях.

— И нам нельзя будет заниматься сексом… по крайней мере не так, как ты любишь! И ты не сдерживаешь себя, когда злишься… — невольно вспомнилась история о Джессике, которую Валери поведала мне совсем недавно. — Чего мне ждать, Кай?

— Леа, — Кай усмехнулся, поворачиваясь ко мне. Его руки ласкают мою кожу, он поглаживает мой живот ладонью, прежде чем опуститься и поцеловать меня в живот. — Если тебя так беспокоит то, что мы не предохраняемся, можешь не переживать. Мы оба здоровы, и у меня достаточно средств, чтобы прокормить и дать все самое лучшее хоть целой стае наших с тобой детей.

— Но…

— Зато твоя грудь будет еще больше. И тебе очень пойдёт животик, — он поцеловал меня под ребрами, поднимаясь выше. Добавил строже: — НО только если там будет мой ребенок. Только от меня, малышка. Ты моложе меня на десять лет, поэтому насчет морщин тоже не парься. Я тебя успокоил? — он посмеивается, и мне становится немного легче.

— Да… — он снова припадает к моим соскам, неистово лижет их, прикрывая глаза. Черт. Не могу. Горячая волна снова окутывает все тело.

— А теперь я тебя хорошенько оттрахаю, маленькая. Пока ты не беременна, — я вскрикиваю, когда Кай наваливается на меня сверху, и с упоением впиваюсь руками в сталь из его мышц.

* * *

Кай уснул. Я дождалась этого момента, зная, что рискую многим, решившись на свой поступок. Встаю с постели, вновь любуясь этим сильным мужчиной издалека.

Во сне он выглядит так умиротворенно и спокойно, что сердце сжимается, от еще большей любви к нему. От любви, а не страсти.

Я должна все узнать. Все узнать, просто все…спускаюсь вниз, подхожу к его рабочему столу. Я взяла ключ от его ящика в портфеле (да, рыться в чужих вещах нехорошо, но играть со мной в «секс втроем» тоже не очень милое дело).

Открываю заветный ящик с той самой информацией о болезни Кая, и, чувствуя десятки игл, врезающихся в сердце, открываю папку.

Читаю, выпадая из реальности. Пот градом течет по телу, с каждой секундой я утопаю в болоте из страха и ужаса… чувства несправедливости, непонимания.

И наоборот, осознаю… наконец, я узнала почти все.

Раздвоение личности… это сложно уложить в голове. Я даже не знала и не думала никогда о подобном. Несмотря на то, что всегда ловила себя на мысли о том, что в Кае словно живут два человека.

Его бывшей женой здесь было расписано все, и первое, на что я наткнулась, это на сводную таблицу различий между Каем и… Деймоном.

В голове не укладывалось. Ничего.

Полнейшая дыра, бездна, отчаяние. Как так? В нем живет два человека? Два отдельных разума? Или это один человек, прикрывающий свое поведение якобы раздвоением личности?

Ведь это все просто какой-то бред. Я не психиатр, и понять информацию из папки мне очень трудно. Обсудить бы все содержимое с Дианой. Я восприняла бы это как фантастику, если бы сама не знала, насколько сильно Кай может меняться за доли секунд.

Я очень быстро выхожу из себя. Ты и не заметишь, — промелькнули слова Кая из наших воспоминаний.

Я хочу, чтобы ты полюбила МЕНЯ, а не ЕГО…

Не называй меня Кай…

Я хочу узнать, каково это, когда тебя любят.

Не я буду узнавать тебя…

Все эти слова и его голос наполнили мой разум. Я просидела с папкой до семи утра с опухшими от слез глазами и полным сумбуром в голове.

Вот я и получила ответы на все вопросы.

Люблю ли я Кая? Люблю.

Любит ли меня он? Любит.

Часть его хочет меня убить и пытать остаток жизни? Судя по наклонностям: да.

Опасен ли он для социума? Да.

Опасен ли он для самого себя? Несомненно.

Рано или поздно его разум может не выдержать внутреннего давления, и я глазом моргнуть не успею, как Деймон убьет Кая или Кай убьет Деймона.

И явно не только в своей голове.

ГЛАВА 18

Две недели спустя

— Ты, мать твою, серьезно?! — рявкнул я. От моего напора помощник Чарли словно уменьшился вдвое.

— Я… мистер Стоунэм, я всего лишь говорю, как есть.

— Кай, Чарли здесь не причем, — Барт Стоунэм поправляет галстук и нервно проводит ладонью по седым вискам. Смотрю на своего дедушку — в глазах старика такая пустота и