не пытается казаться тем, кем не является. А ты лгунья. И к тому же шлюха!

— Не правда! Я имела полное право… и я… я никогда не любила Акселя… я делала это… чтобы забыть… чтобы как-то справиться с болью…

— И как, справилась? То-то же. Ты же знаешь, что да, ты имела на это право. Но ты дважды ему соврала. А он делает для тебя ВСЕ сейчас и даже больше. Каким бы злом он ни был, ты со своей ложью и блядством его не достойна.

На грудь лег невыносимо тяжелый груз… грудь сдавили глухие рыдания.

Мой внутренний голос прав. Я хотела рассказать Каю правду, хотела. Потому что, чувствуя то, как он теперь относится ко мне, хотела избавиться, очистить совесть от этого груза.

Я надеялась, он поймет… что врала ему во благо. Надеялась, что не тронет Акселя.

Но теперь… я была в отчаянье. И не знала, что мне делать.

Раздутое чувство совести всегда было моим недостатком. Именно из-за него я попала к Ясину — меня мучила совесть, душила меня. Я считала себя виноватой в том, что любимый брат сидит за решеткой.

И теперь я чувствую, как меня душит сама мысль о том, что я последняя тварь, которая соврала Каю…

И ладно бы, если он оставался подонком. Ублюдка ненавидеть легко и просто. Он — плохой, я хорошая.

Теперь мне кажется, что все наоборот, и я понимаю, насколько удобно мне было, когда я была всего лишь жертвой.

Я питала свою ненависть, она давала мне сил.

Но теперь, когда он такой… невероятный, совесть просто сжирает меня изнутри.

Чертово кольцо!

Съедаемая муками, я на цыпочках пробралась к ванной комнате и заглянула в приоткрытую дверцу. Стекла в душевой запотели от пара, но он не мешал мне рассмотреть совершенное тело моего мужчины.

Моего.

Он любит меня и хочет сделать мне предложение. Как мы дошли до такого? Как из статуса рабыни я стала будущей невестой? И как из насильника и демона Кай стал мужчиной моей мечты?

Мужчиной, с которым я намучаюсь… и не раз. Но буду готова, наверное, на все. Принять его таким, какой он есть.

Потому что люблю.

И он примет и поймет меня. Если он действительно меня любит, он поймет, что я солгала ему, чтобы защититься от него же самого…

Его мускулистая рука упирается в стену кулаком, напряженным до предела. Кай тяжело дышит, и я вижу его твердую плоть, сжатую в его второй кулак.

Мне плохо, пол уходит из-под ног. Низ живота взрывается желанием и похотью.

Я хочу стоять перед ним на коленях. Прямо сейчас. Вздрагиваю, когда он резко поворачивает голову ко мне. Кай расплывается в ядовитой и соблазнительной улыбке. Приглашающей улыбке.

— Киса, я хочу твой ротик, — чеканит он, поглаживая себя. Его губы приоткрыты из-за беззвучного стона.

Я забираюсь к Каю под душ, обнимая со спины. Вода стекает по его обнаженному телу, он пахнет мылом и гелем для душа.

И собой.

Он любит меня. Кольцо. Он хочет, чтобы я стала его женой.

Я люблю его.

Сердце просто разрывается.

— Ох, малышка, — произносит Кай, когда провожу рукой по его каменному прессу, останавливая руку там, где он этого больше всего желает. — Он принадлежит тебе.

Я опускаюсь перед ним на колени, наши взгляды встречаются. В зеленых глазах бескрайний океан из любви, страсти. Похоти и нежности. Пропадаю.

— Я принадлежу тебе, — стонет он, когда мои губы обхватывают его возбуждение. — Мать твою, только не стесняйся, девочка. Бери до конца. Глубже. Умоляю.

И я делаю это так, как он просит. Точнее, приказывает, обсыпая меня грубыми и страстными ругательствами. Меня жутко заводит его желание обладать мной всецело, и, не выдерживая напряжения, я прикасаюсь к себе меж бедер, чтобы разделить с ним волну удовольствия. Первую волну.

Теперь мы пропадаем оба. Нам никто больше не нужен.

Я тоже принадлежу ему. Навсегда. Чтобы ни случилось…

Кай

Скоро она будет моей. Официально. Целиком и полностью. Перед законом. Перед всеми людьми, перед моей семьей.

На празднике я представлю Лейлу всем, как мою официальную девушку… а после сделаю ей предложение. Билеты в Париж уже куплены. Будет сюрприз.

Сделать предложение в Париже казалось мне банальным, но чем бы дитя не тешилось. Я читал о том, что это ее мечта (в тех самых досье от Чарли. Спасибо, твиттер).

А я хочу, чтобы каждая ее мечта стала реальностью.

После бешеного секса в душе мы ласкаемся в кровати, и я ловлю себя на мысли, что это то, чего я ждал десятки лет жизни.

Гармонии и полноценности. Энергии. Источника жизни. Лейла — словно нескончаемый луч света, проникающий в мои поры, подсвечивающий все самые темные участки моей души.

Убивающий тьму луч нежности и надежды. Чистой красоты… смотрю на ее полные губы, закусанные до крови благодаря моему напору, и жизнь… прекрасна.

Жизнь уже не такое дерьмо, каким была, когда я сидел с Чарли, Троем и Бартом в кабинете.

С ней я чувствую себя так, словно нахожусь «здесь и сейчас». И я живу.

Я могу тысячу раз спросить самого себя: «… Почему именно она…?» И так и не найти ответа.

Ответ там, в той кофейне, где я впервые увидел ее кошачьи глаза. Полные губы, приоткрытые в искренней улыбке.

Проклятая химия. Гребаный гормон радости. Чертов эндорфин взбудоражил кровь, и именно тогда я понял, что мы оба обречены.

— Ты только моя, малышка, — прижимаю к себе, балдея от бархатной кожи, прижимающейся к моей груди. — Знала бы ты, как сводишь меня с ума. Знала бы ты, что одна мысль о том, что… — резко кладу ее на лопатки. Покрываю податливое тело поцелуями, спускаясь к ее бедрам и тому, что между ними. — В тебе никого не было кроме меня, выворачивает душу. Еще больше одержим тобой от этой мысли, если такое возможно. Правда, Леа? Скажи мне. Скажи, что твоя девочка желает только меня, и я приласкаю ее языком, — расплываюсь в улыбке, переводя взгляд на Леа.

Еще секунду назад ее счастливый и утомленный оргазмами взгляд превращается в чистейший страх. Дрожат ее ресницы, а зубы нервно скользят по поверхности губ. Я ожидал не такой реакции на свои слова.

— Скажешь, или тебя наказать? — рычу, сжимая ее бедра.

— Кай… — она вдруг резко поднимается к спинке кровати, поджимая под себя ноги, и начинает плакать.

Бля*ь, эти женщины… что опять?!

— Что такое? Что за истерика? Терпеть не могу твои слезы, — возбуждение как рукой