со спелыми, красными ягодами, словно сочащимися кровью и призывающими попробовать хоть одну — ядовитыми и опасными. Под ногами пожухлая трава, примятая, словно питающаяся тёмной выжженной землёй.

И вокруг нас монстры. Самого разного вида, начиная от неестественно больших насекомых, выгнутых под таким углом, перекорёженных, что я даже не могла понять, к какому они виду принадлежали до трансформации. Кабан с бивнями размером с саванного слона, о котором я читала лишь в учебниках — хэрвиг, опасный хищник, и здесь он был не один, а с собратьями. Волки, кошки… Совершенно не похожие на обычных, с оскаленными пастями, по которым текла чёрная жидкость, с глазами навыкате — безумными, вселяющими настоящий ужас, с трансформированными лапами, один удар которых может отделить туловище от головы.

Меня сковал страх, который не давал мне даже закричать. Даарт прижал меня к себе сильнее, но смотрел вперёд, и только сейчас я обратила внимание, что перед нами раскинулось особенно чёрное пространство, которое я сначала не воспринимала как угрозу, и очень зря.

Паук оказался настолько чёрным, что я едва различала его силуэт. Он был таких размеров, что его глаза светились на высоте в полтора человеческих роста. Светились неестественным серым светом, таким же грязным, как и его душа. Чёрная, беспроглядная. И сейчас я заглядывала именно в неё, минуя восемь шерстяных лап и пугающие опасные жвала, от которых моё сердце готово было убежать куда-то в пятки.

— Пришла-а-а, — блаженно выдохнул паук. — Какая ты… мягкая, вкусная. Я передумал убивать тебя и высасывать магию… По крайней мере, сейчас. Хочу, чтобы твоя душа сначала стала чёрной, пропиталась горем всех людей, которых я уничтожу.

Я поёжилась от его слов. Голос звучал точно так же, как и у меня в голове, оттого пугал ещё больше. Это словно увидеть кошмар, мучавший тебя несколько ночей подряд, а потом столкнуться с ним вживую. Пугающе и жутко.

Ответил ему Даарт, который во всей этой ситуации мог ещё усмехаться, только зло, с желчью:

— Неужели тысячелетний сон стоит того, чтобы убивать? У меня с утра тоже обычно нет настроения, но я не иду прочёсывать Тёмный лес в надежде расщепить парочку тварей.

— А ты лишний здесь, дракон, — паук перевёл на него взгляд шести угольных глаз. — Хотя мои дети рады. Ты слышишь, как они взвыли? Они начнут месть твоему роду именно с тебя. Они давно об этом мечтали.

— Не смей его трогать! — рыкнула я, неожиданно почувствовав смелость, едва речь зашла о любимых и дорогих для меня людях, и вышла вперёд, — или я убью себя! И ты не сможешь мучить меня гибелью этого мира.

Арахнид сомневался. Даарт взял меня за руку и заглянул в глаза, мол, зря ты так сказала, очень зря. Ему явно не понравились мои слова, впрочем, как и пауку. Он зашипел и отступил.

Лес зашумел, словно сообщая какие-то новости арахниду. Пожухлая трава заскрипела, ветви бились друг о друга, а кустарники шелестели, сбрасывая кроваво-красные ягоды на землю. Несколько упали к моим ногам, и я отбросила их в сторону, поморщившись. Паук поймал выражение моего лица, и — мне лишь показалось — мысленно хмыкнул. Мол, чего ещё ожидать от избалованной принцессы?

Да, я избалованная принцесса, но мне привили любовь и заботу об окружающих. И разве так плохо — любить и себя тоже? Желать себе самого лучшего, холить и лелеять. Ведь с любви к себе начинается и любовь к миру.

— Займусь вами позже, — заявил паук, выпуская паутину и поднимаясь по ней к кронам деревьев, но его голос всё ещё звучал отчётливо и громко: — Сейчас у меня есть другие дела и мне следует поторопиться — сгораю от нетерпения, как хочется поквитаться с этим миром. Мои дети будут с вами, и, надеюсь, ни один из них не пострадает, иначе вы ответите, истинные.

Паук уползал, цепляясь за деревья, переходя всё дальше и забирая с собой часть зверей. Здесь их было бесчисленное множество, и я буквально чувствовала их предвкушение перед будущим и безграничную преданность арахниду. Он действительно был самим Тёмным лесом, его сердцем и душой, которая обрела плоть и мечтает о мести.

Пролетающие птицы, проходящие мимо звери, проползающие твари, уходя за своим предводителем, задевали нас, толкали, словно мы были им противны, мы были препятствием на пути к блаженной цели. Я с ужасом наблюдала за всем этим, прижимаясь к Даарту и желая, чтобы всё это оказалось ужасным страшным сном.

— Что нам делать? — спросила я шёпотом, чувствуя, как от страха начинает подступать ком к горлу.

— Если их останется заметно меньше, то сможем сбежать, используя лишь аэ-де, — прозвучал в моей голове голос Даарта. — Ты ведь всё ещё чувствуешь нить с арахнидом?

Чувствовала. Тонкую, едва видимую, но всё ещё нить. Мне было сложно на ней сосредоточиться из-за страха. Со всех сторон на нас скалились, смотрели, пускали слюни настоящие монстры этого мира.

Монстры не по собственной воле, но уже по сути. Они зверски убивали всех, кто попадал в Тёмный лес, поэтому путники старались обходить это место десятой дорогой, но время от времени те, кто гулял по эльфийским лесам, попадали сюда, а кого-то затягивало случайным порталом или шальной магией.

— Он отправился к эльфийскому лесу, а это даёт нам направление и представление, где мы находимся. Благодаря этому лес не сможет нас путать и мы не будем петлять, выбравшись самой короткой дорогой. Только попробуй передать мне мысленный образ нити, чтобы я понял, куда нам двигаться.

Образ? Я прикусила губу, подумав, что не смогу. В голове настоящий кавардак, а ментальная связь у нас с Даартом образовалась лишь недавно, и ему легче отправлять мне сообщения, чем мне — ему. Это вообще требовало практики и магических способностей, и только благодаря нашей связи мне должно быть легче общаться мысленно со своим истинным.

Должно быть, а не обязано. В любом случае, это требует пусть и минимальных, но усилий и навыков. Ладно, меньше сомнений — больше дела.

Я заглянула внутрь себя, к тому светочу, вокруг которого постоянно кружили голодные тени арахнида, и увидела непрочную, усыпанную мелкими иглами нить. Она была направлена прямо, лишь слегка уходя вправо.

— Чувствую, — услышала я слова Даарта в своей голове. — Поймал. Так… нам нужно двигаться направо. Хорошая новость — выход не так далеко, мы немного смещены в сторону, поэтому находимся почти у кромки тёмного леса. Не больше трёх километров.

— А плохая? — вслух спросила я.

— Плохая, —