на кухню. Цвет его лица совпадал с цветом его помятой белой футболки. Когда мы заговорили про бункер, он сглотнул, но даже не пошевелился, чтобы пойти с нами, а просто занял место у острова. Родители тут же засуетились вокруг него. Он, вероятно, был рад, что ему больше не надо было присматривать за Бейей в одиночку.

Когда ворота в поселение начали со скрипом открываться, Лиам посмотрел на меня.

— Ты вела себя на удивление тихо во время завтрака. Что там у тебя на уме?

— Мне просто нечего было сказать.

— С трудом верится.

Я сделала глубокий вдох и решила, наконец, оторвать лейкопластырь.

— Насколько у тебя острый слух?

— Он острый.

— Это не ответ.

— Это был ответ на твой вопрос. Если ты хочешь получить какой-то другой ответ, задай другой вопрос.

Я испустила вздох.

— Твоя фраза про героиню. Ты же не случайно это сказал? Ты слышал, как я говорила об этом Гранту.

Его взгляд скользнул в мою сторону и на какое-то время задержался на мне, но затем скрип ворот прекратился, и Лиам снова перевёл внимание на дорогу.

— Да.

— Ты был всё ещё в «Запруде», когда услышал всё это?

— Нет. Как раз вышел из неё.

Чувство облегчения успокоило змей, обосновавшихся у меня в животе.

— Кстати, спасибо.

Я нахмурилась.

— За что?

— За то, что не поддержала мнение о бессердечности твоего Альфы.

Я сжала губы.

— Я не очень хорошо тебя знаю, но знаю достаточно, чтобы понять, что ты не бессердечный тиран, — я начала теребить ремень безопасности. — Мне жаль, что ты это услышал.

— А мне нет. Мне бы хотелось знать, как ко мне относятся мои оборотни.

Через какое-то мгновение он добавил:

— Неведение это не благо, Никки. Оно только всё разрушает. Это одна из основных причин низвержения лидеров.

Я на мгновение задумалась о том, что он сказал, так и сяк переворачивая эту мысль у себя в голове.

— Ты довольно мудрый для своего молодого возраста.

Он улыбнулся.

— А я-то думал, что я старый и несдержанный.

Я одарила его полуулыбкой и, воспользовавшись случаем, ещё раз задержала взгляд на его точёном профиле. И почему я отказалась провести с ним ещё одну ночь? Ах, да… потому что начала испытывать к нему чувства, которые, конечно же, не были взаимными, так как он не планировал ни с кем встречаться, а я да.

Прежде чем я успела бы предаться мукам неразделенной любви, я сменила тему.

— Как думаешь, мы сможем помочь волко-вампирам?

— Нет.

— Ты сомневаешься, что кровь сработает?

Его настроение перестало быть таким же лёгким.

— Я думаю, что она сработает, но боюсь, что она только ослабит их способность перевоплощаться, как и жажду крови. Так же как и кровь Лори. Не думаю, что это сможет их вылечить. Если бы «Силлин» был таким же доступным товаром, как аспирин, это могло бы стать действенным и долгоиграющим решением, но это редкий препарат и его требуется такое количество, что если мы будем контролировать полуволков с его помощью, наши запасы исчерпаются за несколько месяцев. Как Альфа, я не могу этого допустить.

Он повернул руль и выехал на извилистую дорогу, которая вела в ту часть боулдеровской земли, что не была огорожена забором.

— Не хочу тебя расстраивать, но стая превыше всего.

— Не буду врать, мне будет очень больно, если решением для них станет смерть, но я всё понимаю, Лиам.

Я положила локоть на подлокотник и подпёрла голову кончиками пальцев.

— И я не собираюсь тебя в этом винить.

Отогнав от себя мысли о том, что чьи-то жизни должны были оборваться так скоро, я спросила:

— Ты уже знаешь, кого хочешь сделать своим новым Бетой или ты, в самом деле, ожидаешь, что кто-то найдёт решение?

— Единственное, что я знаю, это то, кого я не хочу в роли своего Беты.

— Дай догадаюсь. Любой оборотень с фамилией Фримонт или Холлис.

Его взгляд прошёлся по моему лицу.

— Я не против, если это будет ещё один Фримонт, но сомневаюсь, что кто-то из вас хочет эту работу.

Я ухмыльнулась.

— Спасибо, что включил меня в этот список, но из меня получилась бы ужасная Бета.

Его брови опустились.

— Из тебя вышла бы отличная Бета.

— Нет. Я слишком часто принимаю решения сердцем, а не мозгами. Это не поможет стае.

Лиам замедлил скорость, хотя мы были где-то в миле от места нашего назначения. Поскольку машину не заносило, я решила, что дело было не в наледи. Может быть, из-за этого разговора ему было сложно сосредоточиться одновременно на двух вещах?

— Несс все свои решения принимает сердцем. По моему мнению, это признак отличного лидера, — в его голосе слышалось раздражение, а может быть это была злость или сожаление, и, вероятно, лёгкая печаль.

— Она очень милая.

Я ожидала, что он кивнёт или добавит, что она самая классная женщина в стае. Он сказал, что не был в неё влюблен, но он вёл себя так, словно она значила для него гораздо больше, чем он это показывал.

— Она сказала то же самое о тебе, — произнёс он и через мгновение он добавил: — А раз она это сказала, значит, так и есть.

Его лицо исказила печаль, что в очередной раз доказало мне, что он всё ещё испытывал к ней чувства. Это было наглядным объяснением тому, почему его отношения с мамой Шторма не сложились. Что он мог ей дать, когда его сердце принадлежало другой?

К счастью впереди показался бункер, и это прервало мои грустные размышления.

Внутри было четыре оборотня — Эйвери, его сестра Эппл с волосами цвета меди, её подруга Риз, темнокожий оборотень с коротко постриженными обесцвеченными волосами, и док.

Направившись к Даррену, я жестом поприветствовала остальных, которые слегка оторопели, увидев меня. Я не была ребёнком, но пока с моим возрастом ассоциировалось слово «подросток», члены стаи не считали меня взрослой. В мире людей ты превращался из ребёнка во взрослого в возрасте двадцати одного года, а у нас в стае этим магическим возрастом были двадцать лет.

Я встала рядом с Дарреном.

— Привет, док.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Никки. Что ты здесь делаешь?

— Пришла навестить Бейю.

Он развернулся ко мне полностью.

— Как голова?

— Уже лучше.

Бейя слизывала нечто похожее на кровь со своей безволосой морды.

— Она только что выпила приготовленную смесь?

— Да.

— Сколько потребуется времени, чтобы смесь сработала?

— Когда они проглатывают кровь Лори, они перевоплощаются в людей в течении пяти-десяти минут. Прошло уже девять, — на его лице отразилось беспокойство. — Не против,