Разумеется, гесперианцы постоянно пытались вернуться. И почти преуспели в этом во время первого вторжения. Но теперь никанцы помнили только ложь, которую распространял о гесперианцах Триумвират после Второй опиумной войны. Будто те ели младенцев. Завлекали девушек в монастыри ради сексуальных утех. Миссионеры превратились в чудовищ из народных сказок. Если Серая гильдия рассчитывает кого-либо обратить в свою веру, придется основательно потрудиться.

– Они все равно будут пробовать снова и снова, – сказал Катай. – Я читал их священные тексты. Там утверждается, будто Создатель благословил избранный народ и велел проповедовать свое учение неверным при любой возможности.

– Избранный народ? Это еще что значит?

– Понятия не имею. – Катай мотнул головой за спину Рин. – Почему бы не спросить у нее?

Рин обернулась.

По берегу в их сторону шагала сестра Петра.

Последний кусок рыбы Рин проглотила слишком быстро, и он царапнул горло, каждый глоток отозвался болью от неразмягченных костей.

Сестра Петра встретилась взглядом с Рин и поманила ее пальцем. Это был приказ.

Катай хлопнул ее по плечу и встал.

– Ладно, развлекайся.

Рин дернула его за рукав.

– Не вздумай бросать меня…

– Я не собираюсь в это встревать. Видел, на что способны их аркебузы.

– Мои поздравления, – сказала Петра, когда они вернулись на «Зимородок». – Мне сказали, что вы одержали великую победу.

– «Великая» – неподходящее слово, – отозвалась Рин.

– И во время сражения ты не сумела вызвать огонь? Хаос не обернулся к тебе?

Рин остановилась.

– А ты бы предпочла, чтобы я сожгла тех людей заживо?

– Сестра Петра!

Сзади к ним подбежал миссионер. Выглядел он поразительно юным, явно не старше шестнадцати. У него было открытое мальчишеское лицо и большие голубые глаза с длинными, как у девушки, ресницами.

– Как сказать «Я прибыл из-за большого моря»? – спросил он. – Я забыл.

– Вот так.

И Петра произнесла фразу на безупречном никанском.

– Я прибыл из-за большого моря. – Парнишка радостно повторил слова. – Все правильно? Я про тона.

Рин неожиданно осознала, что он смотрит на нее.

– Да, – ответила она. – Все прекрасно.

Парень просиял.

– Обожаю ваш язык. Он так прекрасен.

Рин удивленно заморгала. Да что это с ним? Чему он радуется?

– Брат Аугус, – неожиданно резко произнесла Петра. – Что у тебя в кармане?

Рин опустила взгляд и заметила торчащие из кармана Аугуса вотоу – кукурузные хлебцы, которые вместе с рыбой маяу составляли солдатский рацион.

– Мой обед, – поспешно ответил он.

– И когда ты собираешься пообедать? – спросила Петра.

– Сейчас, я всего лишь хотел прогуляться…

– Аугус…

Он понурил голову.

– Они сказали, что проголодались.

– Кормить их запрещено, – ровным тоном сказала Рин.

Цзиньчжа выразился с кристальной ясностью. Горожане должны голодать до утра. Когда утром Республика их накормит, ужас сменится благодарностью.

– Это жестоко, – возразил Аугус.

– Такова война, – сказала Рин. – И если ты не будешь выполнять приказы…

– Вспомни, чему тебя учили, Аугус, – поспешила вмешаться Петра. – Мы не спорим с теми, кто нас принял. Мы лишь распространяем благое слово. Но не подрываем авторитет никанцев.

– Но они голодают! – не унимался Аугус. – Я хотел их успокоить.

– Так успокой их словами Творца. – Петра похлопала Аугуса по щеке. – Ступай.

Аугус побежал обратно на берег.

– Зачем его взяли на войну? Он слишком молод.

Петра развернулась и жестом велела Рин следовать за ней на «Зимородок».

– Не моложе многих ваших солдат.

– Наши солдаты прошли подготовку.

– Как и наши миссионеры. – Петра повела Рин к своей каюте на второй палубе. – Братья и сестры Серой гильдии посвятили жизнь распространению слова Божественного Создателя в объятых Хаосом землях. Все мы с самого раннего детства обучались в академиях Гильдии.

– Наверняка нетрудно найти варваров, которым нужно принести цивилизацию.

– В этом полушарии и впрямь многие люди еще не нашли путь к Творцу. – Похоже, Петра совершенно не уловила сарказм. Она жестом велела Рин сесть на койку. – Примешь лауданум?

– Ты снова будешь меня щупать?

– Да.

Это грозило риском возвращения к опиумной зависимости. Но выбор стоял между известным злом и неизвестной чужестранкой. Рин взяла предложенную чашку.

– Ваш континент долгое время был для нас закрыт, – сказала Петра, когда Рин выпила настойку. – Кое-кто из нашего руководства даже утверждал, что не стоит учить ваш язык. Но я всегда знала, что однажды мы вернемся сюда. Такова воля Творца.

Рин закрыла глаза, и по крови растеклось знакомое оцепенение от лауданума.

– Так что, ваши миссионеры просто бродят по берегу и разглагольствуют о Творце?

– Человеку необязательно понимать, как действует Божественный Создатель, главное – вести себя в соответствии с его волей. Варвары сначала должны научиться ползать, а потом уже ходить. Для непосвященных и этого достаточно.

– То есть ты предлагаешь упростить мораль для тех, кто слишком туп, чтобы разобраться в ее необходимости.

– Да, если рассуждать на примитивном уровне. Я уверена, что со временем хотя бы некоторые никанцы увидят настоящий свет. Через несколько поколений кое-кто из вас даже вольется в ряды Серой гильдии. Но для людей низшего порядка годится и такой подход.

– Низшего порядка? – повторила Рин. – Это каких, например?

– Таких, как вы, естественно, – как нечто само собой разумеющееся заявила Петра. – Это не ваша вина. Никанцы просто еще не достигли нашего уровня. И тому есть научные доказательства. Взгляни на свое лицо.

Петра положила на стол стопку книг и открыла их.

На каждой странице были изображены никанцы. Рисунки снабжались многочисленными пояснениями. Рин не разобрала текст, написанный плоским гесперианским шрифтом, целиком, но некоторые фразы привлекли ее внимание.

«Складки век говорят о лени».

«Кожа землистого цвета – о плохом питании».

На последней странице Рин обнаружила собственное изображение с многочисленными пометками, наверняка сделанными Петрой. Рин обрадовалась, что не сумела разобрать мелкий почерк. Ей не хотелось читать измышления о самой себе.