– С-с-с, – зашипело явно недовольное таким обращением чудище, чей двухметровый хвост нашел себе цель и, крепко обвив ногу толстяка, дернул его обратно. Рухнув, О оказался нос к носу с разбуженным монстром. – С-с-см ты чудище, – заявил последний вполне себе человеческим голосом, а потом с истинно женской мстительностью добавил: – Ты первый в списке, намес-с-стник! Убью…

– Не убивай! – испуганно воскликнул карлик и, прижав к голове свои ослиные уши, сделал совершенно несчастное лицо.

– Покалечу!

«Уже лучше», – с воодушевлением подумал бородач, а вслух заскулил, моля о пощаде.

– Заткни-и-и-ись! – взвыло чудище и, заметив дорогие браслеты на запястьях жертвы, радостно провозгласило: – А ну снимай свои украшения, урод рыжий! И вообще… раздевайся давай, наказывать буду.

Карлик снял бы – в этот момент, когда жизнь его висела на волоске, он готов был отдать синеглазой твари все, но… браслеты не снимались. Только сам гай Светлоликий мог надеть их кому-то и избавить этого кого-то от «волшебных кандалов». Запинаясь, О озвучил проблему и, видя, как недобро сужаются водянисто-синие очи напротив, принялся рассказывать о третьем браслете-близнеце с зеленым камнем. О том, что может показать, где он хранится, и еще много о чем, не очень правдивом, но отчего-то так и просящемся на язык.

Остановив словесный поток когтистой лапой, бесцеремонно прикрывшей рот болтуну, монстр коротко приказал:

– Показывай! – А потом ехидно так добавил: – Быть может, я даже не сильно тебя помучаю… Если, конечно, поможешь мне обчистить одного зарвавшегося гая.

О том, что, по ее коварному плану, сильно толстяка замучает сам обворованный гай, Ырли Вильи Бьянка, естественно, умолчала.

Ранним утром в шарту Кир-Кули…

Меня не будили, как это часто бывало в воскресенье. Не включали шумные электроприборы на кухне, не топали по коридору мимо двери в спальню – мой сон берегли, позволяя в свой законный выходной нежиться в постели сколько угодно. И я блаженствовала, кутаясь в легкое, как пух одеяло, поудобней устраивала голову на почему-то твердой подушке и просто наслаждаясь тишиной. Глаза открывать не хотелось.

В голове витали обрывки снов, по телу разливалось странное тепло, а по волосам скользили чьи-то пальцы… Меня как ледяной водой окатило! Опять я, глупая, чуть не поверила в сказку, что другой мир и злоключения в нем мне просто приснились. Наивная бедная мышка… сытая и довольная, правда, – ведь ночью рядом было так много вкусного света, но все равно мышка, ибо в лапах хищного кота! Прислушалась к ощущениям, пытаясь понять, с кем лежу. Едва заметно принюхалась, стараясь не выдать своего пробуждения, и невольно сглотнула. Горький аромат трав, пусть не такой яркий, как однажды в карете, но все же ни на что не похожий, индивидуальный и незабываемый… Естественно, я узнала Сэн. Кто б мне еще объяснил, почему я спала у него на груди? Неужели вина вчера вечером оказалось слишком много, и… Додумать, что там могло быть после «и», никак не получалось. Вернее, очень даже получалось, но смущение и страх работали нехилым ластиком, не давая воображению засорять мой мозг.

– Доброе утро, сейлин, – проговорили над ухом… явно очень красным ухом, ибо пылало оно весьма ощутимо. Наверное, поэтому на него и подули. Легонько так, чтобы остудить «пожар».

При этом маг продолжал одной рукой перебирать мои волосы, а второй довольно уверено обнимать за плечи. Стало ужасно неловко, а еще было почему-то страшно открывать глаза.

– Не смущал бы ты девочку, а, сильнейший? – раздался голос Кир-Кули… с другой стороны кровати.

И вот тут я совсем перепугалась. Теперь не то что глаза не открывать, мне сквозь землю провалиться захотелось! Повторить спьяну «развратный подвиг» с папашей своего будущего ребенка – это одна беда, но выкинуть что-то подобное с двумя временными союзниками сразу?! Да что за дрянь в таком случае они мне в бокал подсыпали?! Сама б на подобное я точно не отважилась.

Кажется, на этот раз у меня загорелись не только лицо и уши, но и вообще все тело. Лежу, пылаю от стыда и… начинаю медленно осознавать, что под щекой и левой ладонью вовсе не обнаженная грудь мужчины, да и на мне при отсутствии штанов и жилета по-прежнему надето белье и рубашка.

Пф-ф… Такого облегчения я не испытывала, наверное, даже когда спаслась от маануков на «кладбище невест». И тут Сэн заявил, почти касаясь губами края моей ушной раковины:

– Я ее не смущаю, аше-ар. Просто с-с-согреваю, – горячий такой шепот, действительно согревающий, ибо вспыхнула я еще сильнее, хоть и не думала, что такое вообще возможно.

– Эх, ну разве ж так согревают? – издал странный смешок аше-ар, и в следующее мгновение я ощутила, как прогнулась кровать за моей спиной, а потом на плечи легло еще одно одеяло, а с ним и тяжелая мужская рука. И было бы не так страшно, если второй с-с-согреватель не прижался бы ко мне сзади так, что я во всех подробностях ощутила рельеф его большого и твердого тела.

– Черт! – процедила сквозь зубы, уже не пытаясь косить под спящую.

– Так тепло стало, айка? – мурлыкнул над моим алеющим ухом Кир, второй рукой он отвел со лба волосы, так удачно прикрывавшие до этого глаза.

– Жарко! – рявкнула я, хмуро глянув на его наглую конечность, а потом принялась усердно барахтаться меж двух одеял и двух мужчин. Хотелось выбраться из этой сомнительной компании и ретироваться в уборную, чтобы там сунуть голову под холодную воду и остудиться.

Горело все: лицо, шея, плечи, даже в животе буйствовал какой-то странный пожар. Увы, к изжоге он не имел никакого отношения. Через минуту активных действий я таки выбралась из «согревательного» плена. В процессе от души потыкала острыми локтями в даже не подумавших отодвинуться гад… мужчин. Якобы случайно одно из одеял накинула братцу крови на наглую физиономию и, гордо встав, сделала шаг к краю постели, слегка наступив при этом на ногу Сэн.

– Очаровательно выглядишь, малышка, – услышала я вместо ожидаемого возмущения.

Опустила взгляд, взвизгнула и бегом выскочила из чужой спальни. Да, рубашка по-прежнему была надета на мне. Вот только разорвана до самого пупка, и в сильно увеличенном вырезе было видно гораздо больше, чем допускали правила приличия. Мои правила, не их. Судя по смеху, доносившемуся из комнаты, этих двоих все более чем устраивало.

Р-р-р… хохмачи доистор-р-рические! Где там моя плетка?! А огнерис? А… а штаны-то хоть где?!

Влетев в небольшое помещение, к счастью, не сменившее место обитания в стенах «живого» дома, я решительно повернула клапан и, набрав в ладони ледяной воды, плеснула себе в лицо. Подняла голову и уставилась на свое отражение в большом овальном зеркале. Хороша, ничего не скажешь. Уже не пунцовая, но с раскрасневшимися щеками, с каким-то диким блеском в светло-серых глазах… чересчур светлых, если не сказать серебристых. Или здесь просто освещение такое?

Покосилась на ленты-лампы, извивающиеся по потолку, снова перевела взгляд на физиономию. Освещение тому виной или что-то другое, но глаза у меня были странные. И зрачки крохотные, как в каком-то фильме про вампиров. В сочетании с растрепанными волосами и алыми без всякой помады губами впечатление я производила неоднозначное. То ли хищница после славной охоты, то ли куртизанка после не менее славной ночи. А хотелось быть просто Зоей – обычной девушкой с планеты Земля.